АВТОБИОГРАФИЯ ЙОГА

Йогананда Шри Парамаханса

Недавно на дороге за Калькуттой я повстречал одного старика. Хромая и еле волоча ноги, он нес какой-то блестящий предмет, похожий на золото. Я обратился к нему с алчностью в сердце:

– Я Афзал Хан, великий факир. Что там у тебя? – Этот золотой шар – единственное материальное благо, он не может представлять интереса для факира. Я молю исцелить мою хромоту.

Коснувшись шара, я пошел прочь, не ответив ни слова. Старец ковылял за мной. Вскоре он поднял крик:

– Мое золото пропало! Когда же я не обратил на это никакого внимания, он

заговорил вдруг мощным голосом, странным образом звучавшим в его хилом теле:

– Ты не узнал меня? Я онемел, потрясенный запоздавшим открытием, что этот неприметный старец калека был не кто иной, как тот великий святой, что когда-то, давным-давно, посвятил меня в йогу. Он выпрямился, тело его стало юным.

– Так! – посмотрел на меня гуру огненным взглядом, – теперь я собственными глазами вижу, что ты используешь свои силы не для того, чтобы помогать страдающему человечеству, а ради того, чтобы грабить его, подобно самому обычному вору! Я отбираю у тебя оккультные дарования, Хазрат отныне свободен от тебя. Ты не будешь больше ужасом для Бенгалии!

С болью в голосе я позвал Хазрата, и впервые он не явился внутреннему зрению. Но какой-то темный покров вдруг слетел с меня – я ясно увидел все богохульство в своей жизни.

– О, гуру, благодарю вас за то, что вы пришли рассеять мое долгое заблуждение, – рыдал я у его ног, – обещаю отказаться от мирских стремлений и удаляюсь в горы для уединенных медитаций на Боге и в надежде искупить мое дурное прошлое.

Учитель взглянул на меня с безмолвным сочувствием:

– Я чувствую твою искренность, – сказал он наконец. – За послушание в ранние годы и за теперешнее раскаяние я дарую одно благо. Все твои иные силы теперь пропали, но, когда понадобится еда и одежда, ты с успехом можешь обратиться к Хазрату, чтобы он их доставил. Посвяти себя сердцем божественному разумению в уединенных местах гор.

Затем гуру исчез, предоставив меня слезам и мыслям. Прощай, мир. Я иду искать прощения Космической Возлюбленной".

Глава 19

Учитель, находясь в Калькутте, является в Серампуре

– Меня часто одолевают атеистические сомнения. Несмотря на это, мне иногда не дает покоя мучительная загадка: а не могут ли существовать непознанные возможности души? Не упускает ли человек свою подлинную судьбу, если не исследует их? – Эти высказывания Диджена Бабу, соседа по комнате в Пантхи, были вызваны моим приглашением посетить Шри Юктешвара.

– Гуру посвятит тебя к крия-йогу, – ответил я. – Благодаря внутренней уверенности в божественном она утихомирит сумятицу дуализма в твоей голове.

Вечером Диджен сопровождал меня в ашрам. В присутствии учителя он ощутил такой духовный покой, что вскоре стал постоянным посетителем.

Одних прозаических занятий повседневной жизни для человека недостаточно, от рождения у него есть тяга к мудрости. Слова Шри Юктешвара побуждали Диджена к попыткам, сначала мучительным, а затем ведущим к легкому освобождению, обнаруживающим внутри себя – себя реального, а не

унижающее эго временного воплощения.

Поскольку мы с Дидженом занимались на курсе бакалавров в колледже, у нас вошло в обычай вместе ходить в ашрам после занятий. Часто мы видели Шри Юктешвара стоящим на балконе второго этажа и приветствовавшим наше появление улыбкой.

Однажды вечером юный обитатель ашрама Канаи встретил нас с Дидженом у дверей с вестью: «Учителя нет, его срочно вызвали в Калькутту».

На следующий день я получил от Шри Юктешвара открытку, в которой было написано: «Я покину Калькутту в среду утром. Встречай с Дидженом поезд на Серампурском вокзале в девять утра».

В среду утром, около восьми тридцати, в моем сознании возникла настойчивая телепатическая весть от гуру: «Я запаздываю, девятичасовой поезд встречать не надо».

Я сообщил эти более поздние сведения Диджену, который был уже одет и собирался идти на вокзал.

– Ты и твоя интуиция! – с ухмылкой сказал мой друг. – Я предпочитаю верить в писаное слово учителя.

Пожав плечами, я уселся в спокойной решимости. Диджен вышел из комнаты, с шумом захлопнув за собой дверь.

Так как в комнате было довольно темно, я сел ближе к окну, выходящему на улицу. Пробивающийся скупой свет солнца вдруг перешел в интенсивный блеск, в котором исчезло окно с железной решеткой. На этом ослепительно ярком фоне появилась ясно материализовавшаяся фигура Шри Юктешвара!

Потрясенный, я поднялся со стула и пал перед ним на колени. Обычным жестом почтительного приветствия у стоп гуру я коснулся его башмаков. Они были мне хорошо знакомы – брезентовые, оранжевого цвета, с веревочными подошвами; он часто надевал именно такие башмаки в путешествия. Одежда свами цвета охры слегка задела меня, я ясно ощутил не только ее ткань, но и покрытую песком поверхность туфель и пальцы внутри них. Не в силах произнести ни слова от изумления, я поднялся и вопросительно уставился на него.

– Я рад, что ты получил мое телепатическое послание, – голос учителя был спокоен и почти естественен. – А сейчас я закончил дела в Калькутте и буду в Серампуре десятичасовым поездом. – Поскольку я все еще безмолвно глазел на Шри Юктешвара, он продолжал: – Это не призрак, а мое тело из плоти и крови. Я получил божественное разрешение показать тебе этот опыт, редко достижимый в земных условиях. Будь на вокзале, вы с Дидженом увидите меня идущего к вам и одетого, как теперь. Впереди будет один попутчик – маленький мальчик с серебряным кувшином.

Гуру положил обе руки мне на голову, прошептав благословение. Когда он завершил его словами: "Табе аши"[ 1 ], я услышал специфический грохочущий раскатистый звук[ 2 ]. Тело его стало постепенно растворяться в пронизывающем свете. Сначала исчезли ступни ног и ноги целиком, затем торс и голова, подобно свертываемому свитку. До самого конца я чувствовал, как его пальцы легко прикасались к моим волосам. Сияние исчезло, предо мной не осталось ничего, кроме окна с решеткой да струившегося бледным ручьем солнечного света.