Автобиография
Шрифт:
Я был рад вернуться в город и по другой причине. Во время нашего пребывания в Чаньги я не общался почти ни с кем, кроме Жозетты. Большую часть года меня вынуждали заниматься любовью даже более активно, чем мне бы хотелось. Влечение начало ослабевать.
Жозетта выделила мне комнату в своей новой квартире. Там стояла узкая кровать, поскольку все бурные сцены разыгрывались в ее спальне. Она часто заходила ко мне, садилась на край кровати и заманивала меня в спальню, но я уже не желал ее так, как раньше. Мне все порядком надоело. Я придумывал разные предлоги, вроде головной боли или несварения желудка, лишь бы избавиться от ее приставаний.
Чтобы
Партнерши для танцев сидели внизу, на уровне танцплощадки. Посетители приходили одни либо со своими подругами или женами и располагались на приподнятом подиуме, окружавшем танцплощадку. Неподалеку располагались три уборные с надписями «Дамы», «Джентльмены» и «Партнерши» — интересное разделение, какого мне не приходилось видеть в Европе.
Девушки были необыкновенно привлекательными. Китаянки вообще очень хорошо танцуют. У меня было мало карманных денег, в основном доставшихся от Жозетты; не думаю, что я достаточно зарабатывал в своей фото-студии в универмаге «Робинзон». Денег хватало на простую еду; китайские блюда в Сингапуре тогда почти ничего не стоили.
Я много танцевал с профессиональной партнершей по танцам, которую звали Анита Гонсалес. Вскоре мы подружились, и она пригласила меня к себе домой, в крошечное бунгало у пыльной дороги в сомнительной части города, далеко от главных кварталов Сингапура.
Как и остальные профессиональные танцовщицы, Анита не была профессиональной шлюхой, но принимала клиентов в нерабочие часы. Мы договорились о свидании, и она сказала мне, что включит свет в определенной части дома, когда будет свободна. Разгоряченный и взволнованный, я приехал так быстро, как мог. Свет горел, но в другой комнате, и это означало, что она принимает клиента, или встречается с другом, или с кем-то еще. Я десять раз объехал вокруг квартала со все нарастающим нетерпением. Час спустя она подала сигнал, и я зашел в дом. Мы не стали разводить церемонии и очень быстро перешли к делу.
Перед тем как мы легли в постель, произошло нечто забавное. Анита была филиппинкой, и в ее спальне было много распятий и картин с изображениями святых. Она очень тщательно закрыла все лики белыми салфетками, чтобы святые не наблюдали за ней в такой неподходящий момент.
Мне меньше повезло со знаменитой танцовщицей из Старого Света, которая называла себя Бенгальской Тигрицей. Она была очень красива и пользовалась широкой известностью в Сингапуре. По происхождению она русская и попала в Сингапур через Шанхай. Меня очаровали ее огненно-рыжие волосы и чрезвычайно белая кожа. Я очень старался соблазнить ее, но потерпел неудачу.
Однажды я вернулся домой примерно в два часа ночи. Жозетта ждала меня. Она поняла, что я встречался с девушкой, и была в ярости. Я попробовал отделаться наспех выдуманной историей, но мои объяснения были слишком неуклюжими. Я понимал, что она все равно
Жозетта устроила безобразную сцену. Она так распалилась, что стала колотить меня в грудь своими кулачками. В конце концов мне пришлось взять вешалку, чтобы прикрываться от ее ударов. Она продолжала кидаться на меня и вопила: «Я содержу тебя, я тебя кормлю! Я даю тебе карманные деньги и одеваю тебя, а ты, маленький мерзавец, ты гуляешь со шлюхами!»
После этого эпизода расставание с Жозеттой стало для меня еще более актуальной задачей. Я снова проводил много времени в библиотеке, как после моего прибытия в Сингапур. Правда, теперь я больше листал журналы, а не книги, и просматривал замечательные фотографии таких мастеров, как Брассаи и Джордж Харрелл. Внезапно желание стать фотографом вспыхнуло во мне с новой силой. Я стал думать об Иве и о том, как я был счастлив работать в ее студии. В Сингапуре я растерял все свое профессиональное честолюбие и стал равнодушным к продолжению своей карьеры. Я осознал, как далеко нахожусь от той цели, которую когда-то поставил для себя — стать фотографом для журнала «Vogue». Вместо этого я стал опытным альфонсом.
Я был сыт по горло своим романом с Жозеттой. Во мне росло желание общаться с молодыми людьми. Мне было девятнадцать лет, и я внезапно понял, что провожу все свое время с женщиной почти вдвое старше себя. Единственным исключением были прогулки с двумя маленькими дочерями Китти в парке развлечений по воскресеньям. Иногда Китти, ее муж, Жозетта и ее друзья тоже уединялись, чтобы поговорить о вещах, которые, по их мнению, мне знать не следовало. Я был для них чуть ли не ребенком.
Приступы ревности у Жозетты продолжались, но я все равно ездил в город и не возвращался домой до трех часов утра. Неудивительно, что наши отношения стали крайне натянутыми. Я понимал, что должен вырваться из этого заколдованного круга, иначе мне конец. Если я проживу еще несколько лет в Сингапуре таким же манером, на мне можно будет поставить крест не только в моральном, но и во всех прочих отношениях.
Я все еще работал в своей студии и смог получить несколько заказов на портреты. Одной заказчицей была миловидная женщина евразийского происхождения, которая вышла замуж за китайца-дантиста. Они были состоятельными людьми, но находились в полной изоляции в своем социальном слое. Китайское общество отвергло ее мужа, а его жена не удостаивалась приглашений ни у китайцев, ни у европейцев. Отпечатав снимки, я привез их к ней домой во второй половине дня, когда она была одна. Она осталась очень довольна моей работой, но не заплатила мне, а предложила время от времени спать с ней и вдобавок разрешила пользоваться своим двухместным «крайслером» с задним откидным сиденьем и огромным деревянным рулевым колесом. Я с раннего детства был без ума от автомобилей и с энтузиазмом принял оба предложения.
Наши тайные встречи всегда заканчивались в ее доме, интерьер которого представлял собой странную смесь европейской отделки, европейской мебели (вернее, того, что сингапурцы называли элегантной европейской мебелью, не имевшей ничего общего с европейскими представлениями об элегантности) и довольно дешевых китайских безделушек и мелких предметов обстановки.
Сингапур всегда считался первоклассным местом для людей второго класса.
ГЛАВА 4. АВСТРАЛИЯ, 1 940— 1 942