Автограф президента (сборник)

Прелин Игорь Николаевич

— Это контрразведка, господин Вдовин. Более того, — Рольф перешел на шепот, — это «русский отдел».

— Что значит — «русский отдел»? — снова спросил я, как будто впервые в жизни слышал такое название.

— Это значит, что он занимается советским посольством, а также посольствами ваших сателлитов.

— Вы хотите сказать, наших друзей по социалистическому содружеству? — уточнил я все с тем же невинным видом.

— Пусть будет так, если вам так удобнее — не стал спорить со мной Рольф, понимая,

что от моего расположения к нему многое зависит.

— Ну и на что же вы рассчитывали, когда подбрасывали мне этот документ? — спросил я и впервые с начала этого разговора посмотрел Рольфу в глаза. — Что вы собираетесь делать дальше?

Рольф не отвел взгляда и ответил:

— Конечно, лучше всего было бы передать вам информацию один раз и сразу получить за это большую сумму. Но я, к сожалению, не располагаю такой информацией, я пока не начальник контрразведки. Поэтому мне приходится ориентироваться на долговременное сотрудничество, чтобы иметь возможность получать пусть и немного, но зато регулярно.

— А немного — это сколько? — спросил я, и, вопреки моему желанию, в моем вопросе прозвучали нотки заинтересованности.

— Я думаю, что буду вправе рассчитывать на сумму, равную моему месячному жалованью.

— И сколько же вам платят? — не отставал я от него.

— Пятьсот, господин Вдовин, — сказал Рольф и потупился.

Действительно, это было не так уж много для человека, который кроме жены собирался содержать еще и любовницу. Но стоит ли так рисковать ради этого удовольствия, вот в чем был для него, да и для меня главный вопрос.

— Но ведь то, что вы сделали и намереваетесь делать в дальнейшем, — это большой риск! Не так ли, господин Хансен?

— Да, конечно, — согласился Рольф. — Но я надеюсь, что мы с вами сумеем организовать все надлежащим образом и избежим всяких неприятностей…

Это снова был тонкий намек на мою компетентность в таких вопросах, как поддержание конспиративной связи с источниками разведывательной информации.

— И все же — стоят ли ваши интимные проблемы того, чтобы так рисковать? — не унимался я со своими расспросами.

— В таком деле риск, конечно, неизбежен, но я надеюсь получать за него соответствующую компенсацию! — деловым тоном развеял Рольф мои сомнения по поводу его безопасности.

Мы некоторое время снова помолчали, наблюдая за тем, как наездники выполняют следующее предложенное им тренером упражнение. Со стороны наша задушевная беседа выглядела вполне безобидно: два заинтересованных зрителя наблюдают за тренировкой своих жен, только и всего!

— А зачем вы выбрали такой сложный путь? — снова возобновил я наш разговор. — Почему вы не передали этот документ непосредственно мне, скажем, хотя бы здесь, в клубе?

— И вы бы согласились его взять?! — удивленно посмотрел на меня Рольф.

Он

был, безусловно, прав: я никогда и нигде не взял бы у него из рук этот документ. Но это его не касалось, и я задал этот нелепый на первый взгляд вопрос исключительно для того, чтобы услышать его ответ.

— Ну хорошо, пусть не лично мне, но бросили бы, например, в мою машину.

— Ваша машина практически постоянно находится под наблюдением. И где уверенность, что именно вы подберете конверт, а не мои коллеги? Я не мог так глупо рисковать!

Этот ответ Рольфа тоже мне понравился. Он, это сразу бросалось в глаза, был разумным человеком и выбрал хотя и сложный, но наиболее безопасный способ передачи информации.

— Итак, как вы относитесь к моему предложению? — спросил Рольф. — Вы принимаете его?

— Видите ли, господин Хансен, — начал я, решив быть столь же тактичным, как и он, — мне кажется, вы несколько преувеличиваете мою компетентность и переоцениваете мои возможности. Но я согласен информировать о вашем предложении мое руководство. А там, как говорится, будет видно!

В соответствии с той линией поведения, которую мы вместе со Скворцовым отработали мне для первой беседы с доброжелателем, я должен был на первых порах взять на себя функции посредника, не подтверждая, но и не отрицая своей принадлежности к разведке, чтобы сохранить за собой на будущее возможность самому продолжить с ним работу. Конечно, в том случае, если он окажется заслуживающим доверия человеком. Именно поэтому я употребил безличную формулу «мое руководство»: под этими словами можно было в зависимости от желания понимать руководство любого ведомства.

— Когда и как вы сообщите мне о принятом решении? — снова обратился ко мне Рольф.

— Я думаю, будет лучше всего, если мы опять встретимся в клубе… — продолжал я играть роль дилетанта в профессиональных вопросах, но Рольф перебил меня:

— Меня это не устраивает! Во-первых, я хотел бы как можно скорее получить от вас причитающиеся мне деньги. А во-вторых, я подготовил для вас очередную информацию и рассчитывал побыстрее ее передать. Пока вы будете думать и согласовывать, она устареет, и вы мне за нее ничего не заплатите. Выходит, я рисковал зря!

Мне интересно было выслушать его соображения на этот счет, поэтому я спросил:

— Что же вы предлагаете?

— Я предлагаю сделать так, — начал Рольф тоном преподавателя полицейской школы. — Если вы примете мое предложение, вы приедете в клуб без дочери. Это будет для меня сигналом, что на следующий вечер вы готовы встретиться со мной и обсудить вопрос об организации регулярной связи. На этой же встрече я передам вам следующую информацию.

— А как вы узнаете, когда я приезжал без дочери? Вы собираетесь ежедневно караулить меня в клубе?