Автограф убийцы
Шрифт:
– Разумное решение, – одобрила я. – Тогда, пожалуй, и я тянуть не буду. Перейдем сразу к главному. Скажите, вы тесно общались с Фирузовым до его смерти?
– Только по работе, – кратко ответил Пашкевич.
– Значит, дружеских взаимоотношений у вас не сложилось?
– Фирузов появился в нашей компании не более полугода назад, а я с «АстронТарасовСтрой» сотрудничаю уже больше десяти лет. Мне есть с кем дружить, если вы понимаете, о чем я. В сорок лет, как правило, нет нужды обзаводиться новыми друзьями, – ответил Пашкевич.
– Абсолютно с вами согласна. Однако иногда такое случается. По роду своей деятельности люди начинают общаться. Сначала
– Это не наш вариант. С Фирузовым мы контактировали только на объекте и только по работе, – повторил Пашкевич. – Позвольте полюбопытствовать, какова причина вашего интереса к этому происшествию? Насколько я знаю, дело уже закрыто. Следователь, который его вел, вполне конкретно выразился на этот счет. Несчастный случай на производстве. Начальство уже наказало меня в соответствии с тяжестью моей вины. Так что же теперь нужно вам?
– Близкий друг Фирузова не согласен с вердиктом, вынесенным следователем. К тому же открылись новые обстоятельства. В связи с этим появилась необходимость провести дополнительное расследование, – объяснила я.
– И что это за новые обстоятельства, вы сообщить, конечно же, не вправе, – резюмировал Пашкевич.
– Совершенно верно. Так вы согласны ответить на мои вопросы? – снова спросила я.
– Почему бы и нет? Мне скрывать нечего. Спрашивайте, – обреченно произнес Пашкевич.
– Собственно, к вам вопросов у меня немного, – призналась я. – Знаете ли вы, для чего Фирузов приехал на объект, когда там еще никого не было? Что привело его на стройку? Это главный вопрос, ответ на который мне до сих пор не удалось получить.
– Тут я вам не помощник. Мы с мужиками сами долго ломали над этим голову. Фирузов не относился к категории людей, которых принято называть трудоголиками. А тут вдруг такое рвение! В шесть утра, да еще и в праздничные дни инженеру на объекте делать было нечего.
– Он не сообщал вам о своем намерении? Не просил приехать на стройку пораньше?
– Последний раз я виделся с Фирузовым за несколько дней до его смерти. Он приезжал на объект проверить, укладываемся ли мы в график. Бригада работы выполняла исправно, поэтому и отчет был короткий. Новых встреч он мне не назначал и особых распоряжений тоже не давал. Это могут подтвердить все мужики из моей бригады. Хотите, спросите у них, – предложил Пашкевич.
– Что-то в поведении Фирузова показалось странным вам или кому-то из бригады?
– Да нет. Все было как обычно.
– А у вас к Фирузову были вопросы?
– Вы имеете в виду по объекту? Да тоже ничего особенного.
– А насчет того, в каком крыле сначала производить работы, – уточнила я.
– Что, уже наслышаны о том, как нас из южного крыла в северное гоняли? – усмехнулся Пашкевич.
Я утвердительно кивнула, а он продолжил:
– Вопрос там ерундовый был. И косяк, между прочим, инженера нашего. Это он прошляпил. Вовремя с заказчиком не обговорил детали. Заказчика в таких случаях заранее на объект приглашают, чтобы он воочию, на реальных размерах убедился в правильности чертежных расчетов и дал добро на возведение внутренних перегородок. Учесть нюансы, так сказать. С прежним инженером таких проколов не случалось, вот мы и начали перегородки возводить. К тому моменту, как заказчик приехал, добрую половину работы сделать успели. Он приехал, посмотрел и решил, что слишком тесно получается. Фирузов заверил его, что исправить это не проблема. Нас перебросили в северное крыло,
– Если подобное – обычная практика, чем были недовольны строители? – спросила я.
– Фирузов заявил, что выполненные работы в оплату не зачтет. Прежний инженер так бы не поступил. Для заказчика это копейки, а мужики зарплату за полмесяца потеряли. А их и вины-то в промашке не было.
– Отчего же Фирузов не сделал так, как обычно решал этот вопрос прежний инженер? Быть может, это от незнания? Опыта в подобных делах не хватило? – предположила я.
Пашкевич бросил на меня снисходительный взгляд. Мол, что с тебя, глупой бабы, возьмешь? Я взгляд проигнорировала и снова спросила:
– В последнюю вашу встречу с Фирузовым вы именно это обсуждали?
– Знаете, Татьяна, – начал он, – я ведь в этой бригаде и за прораба, и за бригадира, и за парламентера. У меня текучки кадров нет. Мужики со мной кто десять, кто двенадцать, а кто и все двадцать лет работают. Если какие вопросы спорные возникают, вот вроде этого, кого решать их отправляют? Пашкевича! Так что беседа наша не была исключительным случаем, скорее закономерным.
– Тогда у вас должно быть свое мнение насчет того, почему Фирузов принял решение не платить рабочим, – настаивала я.
– Естественно, оно у меня есть. Только озвучь я его, вы же меня первая в убийцы главного инженера и запишете. Скажете, что давняя вражда у нас и убил я его на почве постоянных разногласий. А я уже по горло сыт подобными обвинениями, – с горечью в голосе произнес Пашкевич.
– Вы все же попытайтесь, – попросила я. – Тем более что свою порцию недовольства вы уже получили. Одним больше, одним меньше, разница невелика.
– Ладно, так и быть, выскажусь, – согласился Пашкевич, – но только потому, что противно все это. У нас, в России, всегда так: пока жив человек, так любую грязь на него вылить готовы, а как умер, так к лику святых приставить норовят! А за что, спрашивается, этого Фирузова превозносить? Мое мнение такое, что, как был он при жизни дерьмом, так и после смерти им остался. Можно сказать, человечеству крупно повезло, что недолго он пожил, а то бы таких бед наворотить успел, мама, не горюй!
Признаться, меня ошеломил подобный поворот. Стараясь не подать вида, я поинтересовалась:
– Вы имеете в виду какие-то конкретные поступки или говорите о характере Фирузова?
– До его характера мне дела нет. Если бы он на работе не отражался, мне вообще наплевать было бы, будь он хоть каким уродом. Но он с людьми совсем не считался. Такому коллегу подставить – милое дело! Знаете поговорку «мягко стелет, да жестко спать»? Вот это про Фирузова, – уверенно произнес Пашкевич. – И лизоблюд еще тот! При начальстве он паинька. Голоса не повысит, вежливый, культурный, а как один на один с человеком останется, так хоть уши затыкай.
– На чем основано ваше утверждение, что Фирузов коллег подставлял? – остановила я поток возмущения.
– Об этом вы у Сереги Развального спросите, – бросил Пашкевич. – Думаете, он просто так объект бросил? Да Серега за каждый объект как за родное дитя переживал! А тут вдруг в один день собрался, только его и видели. Даже попрощаться не зашел.
– Вы утверждаете, что Фирузов причастен к увольнению Развального? – спросила я.
– А сами-то вы как думаете? Бывает в наши дни такое, чтобы человек без веской причины отказался и от должности, и от денег, и от привычного уклада жизни?