Автокоп
Шрифт:
– На склад сгонять надо. Это рядом, минут десять. Подкинешь?
– Само собой, – Дукалис достал ключ, – садись.
– Только переоденусь.
Механик скрылся в ангаре, на дверях которого Толик заметил подозрительное объявление: «Перебивка номеров двигателей и кузовов на ворованных иномарках. Недорого».
«Надо будет стукануть в угонный отдел. Потом. Когда стекло заменят».
Вернулся механик.
– Дай, я поведу… Заодно послушаю, что ещё болит.
– Конечно. Держи, – Дукалис протянул ему ключ, обошёл машину и сел на пассажирское место.
Они выехали на оживлённый проспект, механик тут же включил форсаж, разогнав «Мерседес»
– Карбюратор, похоже, заливает, шаровые постукивают, – ставил диагноз Паша, назвав затем ещё около десяти неполадок, при этом не снижая оборотов.
– Ты б скинул чуток, – предложил Дукалис, вжимаясь в кресло, – протараним кого-нибудь.
– Все под контролем. Я ж стритрейсер [5] . На деньги с мужиками по пробкам гоняем. Довезу.
5
Стритрейсер – уличный гонщик.
Езда напоминала Толику компьютерные гонки, в которые любила играть дочка на старенькой приставке. Влево-вправо, влево-вправо… По встречной. Правда, если стукнешься, эффект будет не компьютерный.
Стрелка переползла цифру сто двадцать. Толик ватными ногами упёрся в пол. Сто тридцать, сто сорок…
– Сбрось скорость! Слышишь? Тормози!
Механик, будто не слыша, загорланил песню. «Гудбай, Америка, о-о-о…»
Впереди, из-за угла выполз тяжёлый тягач с длинным прицепом, напоминавший динозавра. Водитель, вероятно, не видя приближающегося справа «Мерседеса», начал пересекать проспект. И явно не успевал это сделать.
– Тормози!!! – заорал Дукалис, понимая, что свернуть в сторону невозможно. – Куда ж он прёт, придурок?!!
Паша перекинул ногу с газа на тормоз, выжал педаль… Та с убийственным треском отвалилась и отлетела под кресло.
– Черт! Она ж гнилая! Что ж ты не сказал?!
Дукалис не ответил. Он заторможенным
взглядом смотрел на огромную тушу прицепа, с бешеной скоростью летящую навстречу. Три, два, один… Толик зажмурился и выставил перед собой руки… Все, хана! Откатался…
…Когда он открыл глаза, машина продолжала ехать, как ни в чем не бывало. Только сидел он не на переднем сиденье рядом с Пашей, а почему-то лежал на полу, между передними и задними креслами. Лежал на спине, согнув ноги в коленях, и ошалело таращился в потолок.
«Неужели проскочили?.. А как я оказался здесь»?
Сознание медленно возвращалось. «Механик Паша… Стекла на складе, тягач… Стоп, я ж не знаю никакого Паши… Блин, это ж все приснилось!
Дукалис проснулся окончательно, придя в себя и все вспомнив.
Бросать машину без стекла во дворе он не решился. Часиков в десять вечера, предупредив жену, взяв байковое одеяло, термос с чаем и бутерброды, спустился вниз и кое-как разместился на заднем сиденье широкого салона. В принципе, с его комплекцией лежать было можно, чуть подогнув ноги. Толик, не спавший вторые сутки, вырубился моментально. Вероятно, во сне свалился с сиденья на пол. Да ещё чепуха эта привиделась…
Привидилась?.. Он перевёл взгляд с потолка на стекло и заметил мелькающие за ним фонари. Машина двигалась! Причём с приличной скоростью… Что за чертовщина? Он попытался подняться и тут услышал фразу, от которой замер…
– Не гони так. Легавые тормознут.
– Спокуха… Их тут никогда не стояло…
Голоса принадлежали
– Зря мы «Мерсак» дёрнули… Больно приметный, – продолжал первый, надо было «Жигуля».
– Ничего не зря. Эту рухлядь никто искать не будет. Зато от ментов сорваться можно, в случае чего. И, главное, Дюбель ни хрена не заподозрит. Сам прикинь, какой дурак будет «Мерс» взрывать, даже старый. Дешевле родной «Москвич» заминировать. Или «Оку». Да и сам Бог велел. Стекла нет – сел и поехал…
– Ладно, убедил… Интересно, чья она?
– Не все ли равно? Лоха какого-нибудь… Или вообще ничья. Ты бы бросил тачку без стекла?
– Нет. Стоянки же есть.
– Вот и я о том же… Так что операцию «Перехват» из-за этого корыта объявлять не будут… Одно плохо, глушак рваный, шума много. Замотай потом чем-нибудь.
– Хорошо.
Дукалис продолжил оперативный анализ. «Лоха», «рухлядь» и «корыто» он пропустил мимо ушей, вернее сделал пометочку в памяти, чтоб разобраться после. Ухо зацепила знакомую кликуху. Дюбель. Бывший прораб, в начале девяностых сменивший строительный пистолет на боевой. Прошёл все стадии эволюции. От бойца до отца. Сейчас легализовался, вспомнил основную специальность и возводил жилые комплексы. Ну и кое-чем по мелочи промышлял – туризм, казино, ресторации. Никакого криминала, Боже упаси… Чтобы очиститься от скверны окончательно, даже принял обряд крещения. Но видимо, процесс очищения шёл с трудом. Либо кому-то загораживали солнце построенные им дома. За последние полгода на Дюбеля трижды покушались. И везде ему чертовски везло. Пули летели мимо, либо не задевали жизненно важных органов. Судя по всему, теперь пули решили заменить более надёжной взрывчаткой. А в качестве оболочки для тротила или гексогена использовать несчастный «Мерседес» и. о. начальника уголовного розыска 85-го отдела милиции Анатолия Валентиновича Дукалиса.
Что последнего чрезвычайно расстраивало и беспокоило. Он осторожно надвинул на себя одеяло, оставив щёлочку для глаз. Именно из-за одеяла угонщики и не заметили в темноте лежащего на полу человека. Хорошо б не замечали и дальше. Конечно, можно было с криком выскочить из засады, столкнуть две башни и наслаждаться увиденным. Если не инфаркт, то по крайней мере мокрые штаны взрывникам обеспечены. Но тут вновь вмешался инстинкт оперативника. Вряд ли ребят арестуют за один угон, даже у сотрудника милиции. Оставят гулять на подписке. А насчёт взрывчатки господа скажут, что пошутили. И дело своё чёрное все-таки рано или поздно доделают, предупреждай Дюбеля, не предупреждай. К тому ж он и сам знает.
А ребята, не простые. Ребята золотые… И убойному отделу очень понравятся, много они общих тем найдут. Стало быть, до последней возможности надо лежать и не высовываться. Заметят, тогда деваться некуда, придётся крутить. Обидно, пистолета нет с собой. Лишь бы не чихнуть…
Пассажир раскрыл бардачок, где лежали бутерброды и термос с чаем.
– Глянь – закусь… О, и чаек горячий… Значит, не бесхозный «мерсачок».
Будешь?
– Давай.
Минуты три из передней части машины доносилось некультурное чавканье.