Автономка
Шрифт:
Арцыбашев не высказывал Самойлову эти соображения. Это уже сам бывший гэбист толкал Василия на определенное направление мыслей.
– Я, Иван Александрович, так считать не могу, поскольку при убийстве отца не присутствовал и не знаю убийц. Тем не менее допускаю, что ваша мысль не лишена здравого смысла.
– Записывайте адрес.
– Говорите. Я ничего и никогда не записываю. Я все так запоминаю.
Иван Александрович продиктовал, Василий повторил.
– Все правильно. А как, Василий Иванович, дела с ножнами? Мне просто не терпится на них взглянуть.
– Я
– Меня с собой не возьмете?
– Нет. Я сам этого человека не знаю, хотя он старый знакомый отца. Это будет с моей стороны некорректно. Вы уж извините, Иван Александрович.
– Но держите меня в курсе дела. Я подозреваю, что этот визит может оказаться даже опасным. Вам звонит незнакомый человек, предлагает передать вам такую дорогую вещь, которая неизвестно как к нему попала… Честное слово, я бы на вашем месте подстраховался. Поверьте опыту пусть и отставного, но полковника КГБ, имевшего в прошлом высокую профессиональную репутацию.
– Я достаточно подготовлен в боевом плане. И вообще не вижу смысла устраивать ловушку. Не та я величина, которой ловушки устраивают. И взять с меня нечего. Если бы, предположим, у меня была сабля, это другое дело… А без сабли любая ловушка теряет смысл.
– Не буду настаивать. Но меня, признаюсь, после похищения сабли и этого ужасного убийства преследует беспокойство… Если вам не трудно, держите меня в курсе дела. Я думаю, что смогу помочь вам правильно распорядиться ножнами. Это мой долг коллекционера. Как у всякого коллекционера, у меня душа болит за дело, потому я и назойлив. Извините уж старика.
– Хорошо, я постараюсь держать вас в курсе дела. Но сразу напомню, что я ничего вам не обещал и никаких обязательств по продаже ножен не брал. У меня есть право выбора.
– Да, конечно, конечно… С этим трудно спорить. Выбор всегда за вами. Но, мне кажется, я знаю того коллекционера, которого вам пожелает представить тот человек, у которого ножны.
– Могу такое допустить. Коллекционеров, способных купить такую дорогую вещь, не так уж и много, я думаю.
– С тем человеком просто опасно связываться. Я предупреждаю, хотя понимаю, насколько мало вы, офицер спецназа, боитесь опасности.
– Это, Иван Александрович, не тот уровень купли-продажи, где должна присутствовать опасность. Кроме того, вы верно заметили, что свою безопасность я сумею обеспечить.
– Хорошо, я буду ждать вашего звонка. Если возникнут сложности с теми парнями… Это я по поводу адресочка… Обращайтесь. Я смогу найти вам помощников.
– Спасибо. В этой сфере деятельности у меня сложностей не возникает.
На этом разговор с отставным полковником КГБ закончился. И почти сразу позвонил Дед Морозов:
– Слышали твой разговор в прямом, как говорится, эфире. Но я сейчас по другому поводу звоню. Василий Иванович, ты там, на месте, нигде не встречался, случаем, с Елизаровым?
– Нет, товарищ полковник.
– К нам пришел официальный запрос от ФСБ. Интересуются твоим местонахождением и просят взять на прослушивание твой телефон. Вернее, просьба поступила не к нам. Они напрямую обращаются в управление космической разведки,
– Мне трудно даже предположить. Я надеялся, что расстался с Елизаровым навсегда…
– Ладно. С этим мы разберемся, а ты голову не загружай. У тебя своих дел хватает. Когда будешь звонить Самойлову по поводу ножен?
– Думаю, после обеда. Сейчас поеду по адресу.
– Добро. Дров не наломай. Допускаю, что где-нибудь в соседнем доме на чердаке сидит человек с сильным телеобъективом и готовится снимать твои действия. Может быть, даже с видеокамерой. Нынешние видеокамеры с электронным «зумом» могут давать сильное приближение, не забывай об этом.
– Можно было бы и не предупреждать, товарищ полковник. Я сам над этим вопросом поразмыслил и пришел к выводу, что Самойлову не было смысла давать мне адрес без серьезной причины. А серьезная причина – найти повод для шантажа. Я буду работать только для того, чтобы Иван Александрович видел мою работу.
– Хорошо, что ты отказался от его страховки. Иначе эта самая страховка спровоцировала бы обострение так, что ты не мог бы не вмешаться.
– Я об этом тоже подумал.
– Тогда до связи. Предупреди нас, когда соберешься звонить.
Свежий воздух вредно сказался на работоспособности Василия. Он чувствовал непреодолимое желание завалиться спать. Пришлось даже выйти во двор и умыться снегом. Только после этого в организме проявилась привычная работоспособность и бодрость, и старший лейтенант, переодевшись в гражданское, поехал в город, чтобы поинтересоваться предложенным ему адресом.
Нужный дом он нашел без особого труда. Остановился во дворе против подъезда, там, где уже стояли три машины, и потому его «БМВ» в глаза не бросалась. Между прочим, одной из машин была «Ауди А6», а именно на такой машине, утопив «Ленд Крузер», ездили бандиты. Номер, впрочем, был местным, но его при необходимости сменить недолго.
Цифровая фотокамера была приготовлена и лежала на сиденье; при необходимости всегда можно было ей воспользоваться. При покупке Василий Иванович обращал особое внимание на то, чтобы камера помещалась в ладони и ей можно было производить скрытую съемку. Но потом все же убедился, что возможности скрытой съемки сильно ограничены, поскольку камера постоянно снимала не то, что хотелось снять. Но электронный «зум» у фотокамеры был сильный, хотя и не такой, какой бывает у видеокамер, и позволял производить съемку на расстоянии. Конечно, хорошо было бы иметь помощника, который мог бы снимать из движущейся машины. У Арцыбашева даже появилась мысль взять с собой Охамело, но вовлекать в операцию постороннего человека, тем более вести при нем телефонные разговоры, не предназначенные для чужих ушей, было делом рискованным, и потому Василий эту мысль отбросил.