Автономный рейд (Солдаты удачи)
Шрифт:
– Мы даже в милицию не обращались, - словно подтвердила мои размышления Вера.
– Конечно!
– криво ухмыльнулся Евгений.
– Да я ментов теперь боюсь больше, чем бандитов. Ну что бандиты могут мне сделать? Искалечить, ограбить, убить. Все. А милиция - особенно из-за моего беспрописочного положения в Москве - не только искалечить, ограбить или убить, а еще и разорить, засунуть на годы в камеру к тем же бандитам, в полную их власть, заразить там туберкулезом или чем похуже, скомпрометировать на всю жизнь... Короче, деньги нужно быстро заколачивать, чтобы хоть какая-то уверенность появилась. И в этом,
На мгновение мне подумалось, что он хочет привлечь меня к поискам того стрелка. Даже прикинул машинально, как бы я за это взялся. Но тут же отмахнулся: бред.
– ...восстановить торговлю. Для этого на круг нам нужно для раскрутки и чтобы первое время перебиться тысяч семь. Три у нас есть.
А, деньги... Что ж, одолжить им четыре куска я могу надолго. Это не вопрос сейчас. Но ума не приложу: на кой черт кому-то понадобилось все это подслушивать?
– ...И я знаю, как заработать остальное. Нужен только надежный напарник, - продолжал между тем Евгений.
– Сам понимаешь, после всего этого я к людям стал внимательнее присматриваться. А тебя - знаю. Ты-то как?
– Я? Женя, тебе я, чем могу, помогу. Деньги такие сейчас не проблема. Только объясни все толком. Я ж тут тоже кручусь, и ехать куда-то у меня сейчас никак не получится.
– Ехать и не надо. В общем, надыбал я тут сделку. Ты, помнится, оружием интересовался как-то? Значит, суть поймешь. Есть один снаряд... Чего ты? Куда?
Я резко встал, потом показал Шмелеву и увидевшей его смятение Вере прижатый к губам палец.
– Сейчас... Удобствами вашими воспользуюсь.
– И пошел в туалет, оставив озадаченных хозяев переглядываться. К счастью, у них хватило сообразительности не обмениваться мнениями, пока я хожу.
Поклясться готов, что микрофоны сюда всунули без их ведома.
Я, безусловно, сглупил, когда так резко встрепенулся. По записи любой болван сообразит, что я догадался о прослушивании. Но позволять Евгению говорить дальше, - значит, подставлять его. Что бы он сейчас ни сказал это уже статья, срок и конфискация. Там, где оружие, там и махровый криминал, и подставки по-крупному. Риск такой, что наши с ним приключения в Турции в сравнении с этим - леденцы на палочке. Мне очень нужно было хорошенько, но быстро поразмыслить.
Вот так: пару часов назад я запихнул в сортир Каткова, чтобы он посоображал, что к чему, а теперь и самому пришлось залезть в аналогичный "кабинет". И все в моей жизни так - баш на баш. Что я другим, то и Судьба мне.
– Слушай, Жень, - предложил я, вернувшись на кухню из ванной. Понимаешь, вооружением для рыболовецких флотилий: сетями там всякими, гарпунами-снарядами, тралами...
– я уже давно не занимаюсь. Но могу поискать, кого это интересует. Это спешно?
– Че?
– вылупился Шмелев.
– Какие сети?
Я изо всей силы врезал ему по ноге, зажал рот и показал на уши: "Подслушивают тебя, болван!" Вслух же сказал вполне миролюбиво:
– Какие скажешь - мелкозернистые или крупные...
– Мелкоячеистые, - машинально поправил меня Шмелев и обвел недоумевающим взглядом свою шестиметровую кухоньку:
– Так ты думаешь, что-о?..
– Кто его знает?! Давай, на всякий случай, ты на меня по этой части не очень рассчитывай. Это ты у нас морская душа,
– Я потряс в воздухе кистью, показывая, что хочу что-то написать.
– Ну-у...
– мужик искательно посмотрел на супругу. Вот так всегда. Вначале влезут по уши, а потом к бабе: выручай. И Вера не оплошала:
– Да, конечно, сети! Тралы всякие, Олег!
– Она торопливо достала с полки телефонный справочник и карандаш.
– Но ты уж постарайся помочь...
– О чем речь...
– Я отыскал среди вложенных в книжку листиков сравнительно чистый.
– Дело вы начинаете отличное. Денег я вам для начала одолжу.
"У вас дома полно микрофонов, - написал я между тем, - напросись меня проводить. На улице поговорим". А вслух спросил:
– Машина-то у тебя на ходу?
– Какой там! Пришлось продать. За копейки. У меня ж в глазу какое-то воспаление-осложнение началось.
– Ему черепно-мозговую операцию делали, - как-то испуганно вставила Вера.
– Но вы не думайте, с головой у него все в порядке.
– Да что вы, я знаю! У Жени голова - дай бог каждому, - соврал я из вежливости.
Со мной-то все ясно, я меченый. Как в училище попал, так мне, видать, из этой кутерьмы до гроба не выбраться. Но что, кроме умопомешательства, может втянуть в оружейные махинации взрослых людей, доживших до седин вдали от криминала, - не знаю.
Поели мы со Шмелевыми, хоть и вкусен был незатейливый ужин, без аппетита. Я, рискуя обидеть хозяйку, но предполагая, что вскоре придется побегать, еле клевал. Пить отказался вообще. Вяло повспоминали общих знакомых. В основном они сейчас либо приткнулись служить куда-то, либо самое удачливое меньшинство - сами уже не мотались и не мерзли за прилавками, а крутили большими деньгами, нанимая других. Торговля сейчас шла вроде неплохо.
Разумеется, самое правильное для меня сейчас было бы вежливо откланяться, пообещать, что позвоню, и исчезнуть надолго из поля зрения Шмелевых. Пусть сами выплывают. Тем более что их ситуация - не по моей части. Но и не хотелось бросать их одних в очень уж гнилой обстановке, которую, кстати, Евгений, было видно, несмотря ни на что, считал очень удачной. Но уж если я в этих делах дилетант, то он - тем более. И вообще не очень-то это по-доброму: тянуть за собой в трясину друзей. А они меня как раз таки тянули. И все же я мялся, не спешил откланяться. Зачем-то ведь состоялась у меня с ними эта встреча и именно теперь? Тенденция, однако. Я ведь уже говорил о своих чувствах? Так вот, по всем моим приметам, выходило, что я был просто обязан им помочь.
Вообще-то это закон: за помощью к тебе обращаются именно тогда, когда ты по самые уши занят своими проблемами. Но если ты откажешь, то по другому закону, закону компенсации и симметрии, когда и тебе кто-то нужен будет позарез (пусть и совсем не тот, кому ты отказал), он окажется слишком занят своими заморочками. Вы скажете, и это суеверие? Не спорю. Но - в окопах атеистов нет. А уж так, как я сейчас сидел в окопе, я и врагу не пожелал бы.
Когда я засобирался уходить, скомкав и забрав в карман листочек с предостережением о микрофонах, Евгений довольно натурально захотел меня проводить. Вера, решив, что его без пригляда теперь оставлять нельзя, тоже намерилась подышать на ночь свежим воздухом.