Автономный режим
Шрифт:
И над всем этим кошмаром сияет пыльное солнце. Внизу короткая надпись, скорее эпитафия, нежели вопрос: «Ты уверен, что стоит уходить?..»
— Ты уверен, что стоит уходить? — прошептал я пораженно.
В душе медленно таял дикий крик, порожденный мастерством художника. Хотелось зарыдать, взвыть от отчаянья, что невозможно остановить этих двух, предупредить об опасности. Они обречены…
— Пит?
Я обернулся, стараясь не делать резких движений, хотя от неожиданности
— Айко?
— Здравствуй, Пит. Рада тебя видеть.
— Что ты здесь делаешь? Откуда ты?
Красивое кукольное лицо осветилось бликом улыбки, Айко приблизилась. Непривычно ее видеть не в джинсовом комбинезоне, как в Цирке Беспринципности. Сейчас девушка в облегающей мотоциклетной кожаной куртке и штанах, на коленях и локтях пластиковые накладки. Куртка расстегнута, под ней черная футболка без логотипов обтягивает плоский животик и два, довольно больших для японки, холмика. Айко не носит бюстгальтера, набухшие в прохладе переулка соски хорошо видны.
— Городское искусство, — Айко взглянула на граффити и криво усмехнулась, на миг обнажив зубки а-ля яэба, став еще больше похожей на хищную кошечку. — Ответ человечества на будущее, которого оно не желало. Плевок в лицо истории.
— О чем ты?
Я тоже оглянулся. В голове каша, никак не могу разобраться с происходящим. Творится что-то чудовищно неправильное, но в то же время я ощущаю — так и должно быть. Теперь бы еще понять, что именно…
— Ты разве не видишь? Эта дорога, она олицетворение жизни, а пасть в ее конце — мегаполисы. Мы приносим сами себя в жертву городам, добровольно идем на смерть, и ведем детей. Человечество больше не может выживать по отдельности, быть индивидуальностью. Это конгломерат сущностей. Механизм самопоедания.
Я проговорил растерянно:
— Не все так живут.
— Мы так не живем, это точно, — японка хищно улыбнулась. — Элита живет в свое удовольствие, но для этого нужны рабы. Как эти двое, на дороге. И такое положение всех устраивает.
Слова Айко неприятны так же, как и страшны. Я никогда не задумывался над подобной схемой общества. И теперь во мне восстало против нее всё.
Я указал на несчастного отца и ребенка:
— Но ведь их можно остановить!
Айко нашла дно моих глаз, кольнув душу льдом суровой логики.
— Зачем? Сэйт, каждый сам выбирает дорогу.
— Каждый сам… — прошептал я. — Но ведь можно выбрать путь по незнанию, или…
Продолжение фразы исчезло в космическом холоде, порожденном прикосновением Айко к моей душе. Суровая реальность поцеловала вонью переулка, капельками конденсата на кирпичных стенах, задымленным небом, из-за которого не видно купола подводного города.
Я снова оказался здесь и сейчас.
Один
Я прохрипел тихо:
— Как ты меня назвала?
Очередная улыбка рассказывает мне, какое наслаждение испытывает ее маленькая хозяйка. Голос Айко обволакивает:
— Ты должен признать, когда спадают маски, сразу становится легче. Так, мой дорогой дьявол?
Становится холодней, или меня колотит озноб?
— Почему ты молчишь? Разве ты не рад меня видеть? Я вот очень.
Я хочу спросить, где Алиса, но боюсь услышать ответ. Вместо этого горло выпускает хриплый вопрос:
— Откуда ты?
Айко, само послушание, мурлычет:
— Я давно здесь. С самого первого дня твоего появления в этом ужасном месте. Я была твоей тенью, мой дорогой.
— Зачем?
Миниатюрная японка приблизилась, нежные пальчики коснулись моей исчерченной шрамами щеки. Я ощутил ее пахнущее яблоками дыхание:
— Ты страдаешь… Ты должен пойти со мной.
— Куда?
— Домой.
Я усмехнулся непослушными губами:
— И где же он?
— Ты разве не чувствуешь? — Айко прижалась всем телом, я ощутил дрожащее в ней возбуждение. Ее голос стал печальным: — Ты совсем запутался, мой дорогой… твой дом там, среди невероятных чудес. Позволь виртуальности вернуть твое могущество. Ты сразу почувствуешь, как изменится все вокруг. ТЫ это изменишь…
Несмотря на головокружение, я отстранился, в глазах Айко мелькнуло неудовольствие. Она хмыкнула, сделала шаг назад. Я поразился внезапной ее перемене: вся нежная чувственность сменилась грацией убийцы.
— Ты следила за мной? Тебя послал Розовый?
Она отмахивается:
— Розовый всего лишь пешка. Манерный гомосек. Он инструмент для настоящих личностей, от которых что-то зависит. Таких, как мы.
— Ты не ответила на вопрос. Как ты меня нашла?
— О, это было просто. Когда-то давно, когда мы в первый и последний раз упустили тебя из виду на улицах Грибницы, одному умному человеку пришла в голову светлая мысль. Проанализировав поведенческие особенности Сетевого Дьявола, сказал он, мы пришли к выводу, что он, как и любое существо на земле, не сможет жить без виртуальности… и это оказалось правдой.
Я уже догадался, о чем она собирается сказать, но Айко все же закончила:
— Мы создали информационные шлюзы, узловые точки в Сети. Под видом фан-арта, мы расставили сети в Сети. Храмы во имя Дьявола. Туда мгновенно набежали хомячки, сливали всю информацию о тебе, делились мнениями. Нам не пришлось стараться, вся подноготная твоей жизни оказалась в наших руках, в том числе и нейробиологические воспоминания тех личностей, с которыми ты работал. После таких бесценных сведений нам оставалось только ждать, когда сам Дьявол затронет нити паутины. И вот — ты здесь.