Автор любовных романов - Девственница
Шрифт:
— Они потрясающие, — признала я, как только проглотила.
— Наблюдать, как их ешь ты, намного лучше, — ответил он.
О, я попала в беду.
Остаток ужина мы ели свои тако, легко разговаривали о своих жизнях в Нью-Йорке и бросали взгляды друг на друга при каждом удобном случае. Делани была права. Алехандро был в списке: «Нужно пойти с ним на свидание». Лишь от того, как он смотрел на меня, я чувствовала, как Вирджиния хлопает с согласием, и мои груди кричат: «Да, пожалуйста».
Алехандро оплатил наш счет, не
— Ты не хотела бы посмотреть мои работы, дорогая?
— С удовольствием, — ответила я, когда поднялась и поняла, что меня пошатывает. После одной «Маргариты» я была уверена в этом.
С его рукой, сжимающей мой локоть, он вывел меня из ресторана, за угол, и вверх по лестнице. Он не шутил, что близко живет.
Я ждала, пока он открыл дверь и провел меня на второй этаж, где была запертая раздвижная металлическая дверь. Снова, он открыл дверь, отодвинул ее в сторону, включил свет и завел меня внутрь.
Цвет захватил мои чувства, когда я рассматривала картину за картиной, красочных, но очень голых женщин.
О боже мой!
11 глава
Беличий хвост
— Тебе нравится мое искусство? — спросил Алехандро, заводя меня в свою квартиру.
Большие соски, маленькие соски, квадратные соски, абстрактные соски, волосатые вагины, абсолютно голые вагины, широко раскрытые вагины, вагины, с пальцами внутри...
— Вау, — ответила я, осматривая множество обнаженных женщин, украшающих каждый сантиметр стен. — Я не знала, что вагина может быть зеленой.
Он хихикнул у моего уха и прошептал глубоким, хриплым голосом:
— Это искусство, дорогая. Вагина может быть любого цвета, каким ты хочешь, чтобы она была.
Кивая, я подошла к одной из самых маленьких картин, чтобы получше разглядеть.
— Ты рисуешь лишь голых женщин?
— Нет, еще я рисую автопортреты.
— Правда? — спросила я, с интересом и весельем. Я чувствовала, что раскачиваюсь взад и вперед.
— Да, хочешь посмотреть?
— Пожалуйста, я бы хотела увидеть, как ты запечатлел себя.
— Сюда, дорогая, — он повел меня в заднюю часть квартиры, где в центре комнаты стояла огромная кровать, с самым пушистым одеялом, которое я когда-либо видела.
— Вау, твоя кровать выглядит удобной. Могу я попрыгать на ней?
Я услышала, как говорю это, и меня не волновало, что прозвучала я как подросток.
— На моей кровати ты можешь делать все, что хочешь.
Я услышала намек в его голосе, но предпочла игнорировать его, снимая обувь и забираясь на его кровать. Мгновенно меня поглотили плюшевые пределы его одеяла.
— О, я не могу прыгать на
— Не уверен. Я могу узнать, если хочешь.
— Нет, я хочу увидеть твои автопортреты.
Да, «Маргарита» оказывает эффект. Я говорила себе быть спокойной, но мой мозг показал мне средний палец и делал то, что хотел.
Алехандро подошел к сундуку и открыл его со щелчком. Крышка открылась от его движения, и я сразу осознала тот факт, что была в маленькой квартире с привлекательным мужчиной и лежала на его кровати. Это самый дальний шаг, который я делала с мужчиной за все свои девственные года.
— Дорогая, ты смотришь? — спросил он, глядя на меня.
Я поняла, что застыла, так что тряхнула головой и сфокусировалась на картине Алехандро, которую он держал. Она была развернута лицевой стороной к нему, готовая к показу.
— Да, — произнесла я, села на колени и опустила руки на бедра.
С беззаботным взглядом на лице, он развернул картину и открыл свой автопортрет.
У меня ушла секунда, чтобы мои глаза приспособились, потому что я ожидала увидеть картину его лица, с зачесанными черными волосами и, может быть, рубашку с несколькими расстегнутыми пуговицами, но вместо этого, я смотрела на две ноги, и что, как я предполагала, было автопортретом его пениса.
— О, мой… — прошептала я. — Эм, это натуральный размер?
Смеясь, он покачал головой.
— Нет, это слишком, дорогая, но я ценю твою веру в меня.
Портрет был интересным. На заднем фоне был водоворот цветов, но часть с пенисом была более четкой с головкой, венами и яичками, которые свисали рядом с парой ног. Это было эротично, это точно, и после первого шока, я, вроде как, дошла до цветов.
— У тебя отличный взгляд на цвета, — похвалила я.
— Спасибо, я покажу тебе больше.
Он подошел к сундуку и начал вытаскивать больше картин, все с его эрегированным пенисом. Пока я просматривала каждую из них, задавалась вопросом, как кто-то может рисовать так много картин одного пениса? Картины были хорошими, но он должен очень высоко себя ценить, чтобы сделать так много картин своего достоинства. Становясь все более и более любопытной, я поняла, что должна увидеть его пенис; должна увидеть, в чем же вся суть.
— Как ты делаешь автопортреты? — спросила я, с любопытством.
— Что ты имеешь в виду, красавица?
— Я имею в виду, ты эммм, сидишь здесь с эрекцией и рисуешь?
— Да. Для тебя это странно?
Это странно сидеть в комнате с эрегированным членом и рисовать, пока смотришь вниз на него, эм, да... это было странно.
— Не уверена, — солгала я. — Просто интересуюсь процессом.
— Вижу. Обычно я сижу голый и думаю о красивых девушках, как ты, Рози, слегка поглаживаю себя, пока не чувствую, что полностью возбужден. Вот тогда беру кисть и начинаю рисовать.