Автор любовных романов - Девственница
Шрифт:
— Что-то в этой истории правда? — спросил он, подергивая бровями.
Я прижала руки к его лбу и ответила:
— Ты и моя мама сведете меня с ума.
— Это было бы не так плохо, ты знаешь. Мы знаем друг друга, нам комфортно друг с другом, и мы лучшие друзья...
— Да, и мы разрушим нашу дружбу, когда это не сработает.
— И откуда ты знаешь, что не сработает? — он произнес это дразнящим тоном, хотя его глаза серьезны.
— Потому что мы оба знаем, что я не твой тип, Генри. Плюс я слишком неопытна для тебя. Самое дальше, куда я зашла, это пуканье в лицо.
Смеясь, Генри покачал головой и
— Прости, я просто должен был немного посмеяться.
— Все нормально. Я ждала, когда ты, наконец, перестанешь сдерживаться.
Пожимая плечами, он сказал:
— Я всего лишь человек, но вернемся к нам. — Качая головой, я позволила ему продолжить: — Подумай об этом, Лав. Мой опыт может помочь твоей неопытности. Я могу научить тебя всему, что ты должна знать. — Нежно, он поднял на меня взгляд и сказал: — Мы будем идеальной парой.
Мое сердце ухнуло в желудок, когда я подумала об этой возможности. Боже, в этот момент, я хотела его, хотела увидеть, какого это будет, быть его, чтобы его губы были на моих, познать другую сторону Генри, единственную сторону, которую я не знала.
Вместо того чтобы обвить его руками, я отшила его, не готовая отказаться от лучшей дружбы, что у меня есть.
— Давай забудем об этом, этого не произойдет.
— Почему? — спросил он серьезно, заставляя меня потеть. Он это сейчас серьезно?
— Серьезно? — спросила я, чувствую нервозность.
Между нами опустилась тишина, пока Генри смотрел мне в глаза, что-то ища во мне, и я понятия не имела, что именно.
— Забудь об этом. Я не в настроении для кино. Думаю, я пойду к себе в комнату, посмотрю немного телевизор и лягу в постель. Если ты хочешь присоединиться, я всегда рад.
Я чувствовала, что он отдаляется, и не хотела этого, поэтому сказала:
— Пижамная вечеринка?
Его лицо снова осветилось, когда он кивнул и понес мою теперь пустую тарелку на кухню. Я выключила телевизор и помогла Генри убрать оставшуюся китайскую еду. Мы работали в тандеме, не говоря ни слова, но эффективно выполняя работу. Я хихикала про себя, думая об этом. Не удивительно, что мама хотела, чтобы мы были вместе: мы уже вели себя как давно женатая пожилая пара.
Кухня была убрана, свет выключен, так что мы направились к комнате Генри, которая всегда была безупречно чистой, даже чище, чем моя спальня, и чертовски чище, чем спальня Делани, с тех пор как она решила, что жить в крысином гнезде легче, чем убираться.
Мы забрались в кровать Генри, оба лицом к телевизору, но Генри обнимал меня сзади рукой. Мы начали прижиматься друг к другу еще в колледже, и мы делали это часто, так что то, что Генри обнимал меня, было не в новинку, но это покалывающее ощущение, которое зарождалось в глубине моего живота, каждый раз, когда я была рядом с ним, было новым.
— Где пульт? — спросил он, осматриваясь кругом. — Он был на кровати, — он потянулся надо мной и начал везде копаться.
— Эй, осторожней, — сказала я, как раз тогда, когда его рука соприкоснулась с моей грудью. Мы оба втянули воздух, когда он посмотрел на меня со своей позиции надо мной.
Время остановилось, пока мы исследовали друг друга, пытаясь понять энергию, которая трещала между нами. В это мгновения, впервые на моей памяти, я видела возбуждение в его глазах, когда он смотрел на мою поднимающуюся грудь. Мои соски затвердили
Мой мозг кричал ему поцеловать меня, снова прикоснуться ко мне. Я никогда не думала, что у меня будут к нему такие чувства, такая возмутительная тяга к мужчине, но когда он смотрел на меня, так близко к моему телу, возбуждало волну жара в моих венах, я желала его прикосновения... нуждалась в нем.
Заботливо, его рука медленно двинулась к переду моей футболки, где была моя грудь. Я чувствовала, что мое дыхание стало прерывистым от его близости. Его голова опустилась достаточно низко, так что нос касался моего, едва прикасаясь ко мне. Мое сердце сжалось в груди, когда он опустился на дополнительные дюймы, и его губы едва задели мои. Это было нежно, но чертовски электризующе, как будто между нами искрились чертовы бенгальские огни.
Вся нервозность, что была у меня раньше с другими парнями, исчезла, и все, что осталось, это переполняющее чувство эйфории. Но это был Генри, мой Генри, мой лучший друг, единственный парень, на которого я могла положиться. Я правда позволяю ему целовать себя? Я правда испытываю к нему все эти всепоглощающие чувства?
Он не давил на меня, его поцелуй оставался легким, его руки нежными, а тело расслабленным, от чего я ощущала каждый его дюйм, каждую унцию сладости, которую он пропускал сквозь меня, каждый кусочек желания, которое он чувствовал ко мне.
Я пропала.
В минуту, когда он отстранился, я почувствовала пустоту, и по какой-то странной причине, я хотела большего... и это пугало меня сильнее всего. Я не хотела, чтобы он переставал целовать меня или прикасаться ко мне. Я хотела, чтобы он раздел меня и взял то, что я предлагала каждому другому мужчине в своей жизни. В этот момент я хотела, чтобы Генри был тем, кто заберет мою девственность.
Его глаза остекленели, пока он смотрел на меня и говорил:
— Прости, Лав.
Улыбка, которая появилась на его лице, сказала мне, что на самом деле ему не было жаль, что запутало меня еще больше.
Он потянулся под подушку и вытащил пульт, который прятал, и включил телевизор. Он опустил свою голову рядом с моей, когда его рука прижала меня ближе к своему телу. Он больше ничего мне не сказал, но ему и не надо было, его губы, буквально, говорили за него.
Впервые в жизни, я не могла понять мотивов Генри, или что он планировал делать с ситуацией, которую создал между нами. После разговора о том, что мы должны быть вместе, и, вероятно, после самого невероятно фантастического поцелуя, который я когда-либо испытывала, я запуталась сильнее, чем когда-либо, но, черт возьми, была удовлетворена.
Пока на заднем фоне работал телевизор, я думала обо всем, что выяснилось между Генри и мной. Это правда происходило? Мы правда переступаем линию дружбы?
Я чувствовала, как он уснул, пока держал меня, так что я планировала свой побег, пока выключала телевизор, через некоторое время, и просто лежала в его кровати, в его объятии, думаю, что принесет нам завтра.
Я чувствовала неловкость, не знала, что сказать ему, что сделать. Проигнорируем ли мы то, что произошло и двинемся по нашему веселому пути, или утром поговорим об этом, пока будем наслаждаться вместе кофе?