Автор любовных романов - Девственница
Шрифт:
Я пыталась прогнать его, чтобы мне не пришлось слушать его колючий язык, который производил неприятный звук от соприкосновения с его личным местечком, но единственное, что он сделал, это показал мне свои пальцы. Это совпадение, что его средний палец вытянулся немного дальше? Думаю, нет; маленький засранец знал, что делает.
Прошло два дня с тех пор, как я разговаривала с Генри. Его не было в квартире, как и меня, честно говоря. Я брала дополнительную работу, чтобы избегать его. Сегодня уже среда, и я начала сходить с ума из-за того, что не могла спокойно прийти домой.
Вчера,
Сказать, что ложиться в кровать Генри было ошибкой, это преуменьшение. Вероятно, это самая колоссальная ошибка, которую я когда-либо совершала в своей жизни, потому что к моему ужасу, всего лишь после нескольких дней я узнала, что Генри уже ищет новую квартиру, когда увидела распечатанный лист, который лежал на кухонном столе рядом с его компьютером.
Я не только установила дистанцию между нами, но практически вытолкнула его из собственного дома. Ну, мы оба были виноваты, полагаю. Я не могла взять на себя всю вину за все, что случилось. Он был тем, кто убедил меня, продолжал распускать руки и был... идеальным.
Черт.
Я скучала по нему. Почему все должно было превратиться в Дерьмовиль?
Я проигрывала тот момент в своей голове, снова и снова, после того как проверила сообщение на телефоне, пытаясь понять, где все пошло не так. Это случилось из-за звонка Аттикуса? Потому что, после того как я повесила трубку, его настроение резко поменялось. Генри, который в один момент держал меня и любил, превратился в злого мужчину, полного противных комментариев и ненависти.
Изменение в поведении моего лучшего друга вызвало у меня слезы, после того как я вернулась в комнату. Я все еще не могла поверить в то, как он разговаривал со мной, и в то, как он смотрел на меня.
Стук в дверь вырвал меня из моих мыслей. Это была Дженни, и она зашла внутрь.
— Привет, Рози. Такое чувство, будто мы вечность не разговаривали.
— Как твои мини-каникулы? — спросила я, зная, что она с Дрю уезжала на выходных в Новую Англию.
— Там так прекрасно, но я объелась. Ты не поверишь, сколько там специальных магазинов со сливочной помадкой. В каждом маленьком городе собственная помадка, и ты знаешь, кто был обязан попробовать каждую?
— Дрю? — спросила я, уже зная ответ.
— Да, это было немного отвратительно после седьмого магазина, но парень должен был попробовать каждый уникальный вкус.
— Какой твой любимый вкус? Должен же быть тот, что зацепил тебя.
— Неаполитанский. Он кажется простым, но поверь мне, после того, как я попробовала Орео, Кленовый с грецким орехом и Сморс, Неаполитанский стал главным победителем. Клубничный вкус просто поражает. Очень нежный.
Я захихикала.
— Вижу, ты стала знатоком помадки. Я под впечатлением.
— Не стоит.
У Дженни идеальное тело, но, если быть честной, она надрывала задницу, и была одержима паранойей, что не влезет в те же штаны, что носила в старшей школе. Она никогда не носила их на публике, из-за страз на заднице, которые были популярными десять лет назад, но она придерживала их как тестер, чтобы убедиться, что остается в форме.
— Как сидят джинсы? — спросила я, чтобы узнать, пыталась ли она надеть их.
— Хорошо, но клянусь, вчера они казались немного узкими.
— Ты сумасшедшая.
— Я знаю.
Мистер Много-Лижусь громко чихнул, когда его голова оторвалась от промежности, и снова чихнул, почти падая со шкафа.
— В нос попала писечная пыль? — спросила Дженни, заставляя меня рассмеяться.
Мистер Много-Лижусь вытянулся на шкафу, затем прыгнул на мой стол, опрокинув воду, прямо на колени Дженни, заставляя ее соскочить со стула. Спрыгнув со стола, мистер Много-Лижусь вышел за дверь, но не раньше, чем повернул голову, чтобы посмотреть на нас обеих и подрыгал ногами, как будто отряхнул воображаемую грязь.
— Маленький мудак, — пробормотала Дженни, пока отряхивала штаны.
— По крайней мере, это была вода, а не кофе.
— Ты видела смех в его глазах? Он точно знал, что делал. Гребаный дьявольский кот.
— Будто ты ожидала от него чего-то другого. Ты не можешь оскорбить его и уйти невредимой. Давай же, Дженни, ты ведь не настолько глупа.
— Ты права, — согласилась она. Хлопнув в ладоши, она наклонилась вперед и сказала. — Теперь расскажи мне, почему ты работаешь допоздна. Мэриан присматривала за тобой, пока меня не было.
— Что? Почему? Мне не нужна нянька.
— Нужна, когда ты ходишь на свидание с привлекательными мужчинами. Так что расскажи мне, почему ты остаешься допоздна? Ждешь полуночное свидание?
— Хотелось бы, — пробормотала я, сосредоточив свое внимание на компьютере, позволяя словам передо мной слипаться.
— Ладно, это звучит плохо. Что случилось?
Волнение, наполняющее голос Дженни, теперь стало глубокой озабоченностью.
Я не заплачу, не заплачу, повторяла я в своей голове, когда слезы начали наворачиваться на глаза.
— Рози, почему ты плачешь?
Дерьмо. Это все, что потребовалось. Слезы бесконтрольно потекли по моему лицу; я не могла это контролировать, я была эмоциональной развалиной и закупорила свои эмоции настолько, насколько могла.
— Мы сделали это, — заявила я сквозь слезы.
— Кто? — окончательно запутавшись, спросила Дженни и, взяв несколько салфеток с моего стола, протянула их мне.
— Генри и я. Мы занимались сексом.
На секунду Дженни откинулась назад, пока обдумывала мое признание. Она знала о нашей дружбе, и как много она значила для меня, так что услышать от меня такие слова для нее должно быть стало шоком.