Айболит для короля
Шрифт:
— Тогда без сказок, — наконец сказал он. — Ты красива, но не молода. Это я вижу.
Блин, это комплимент? За-ши-бись. Ну, с другой стороны, нового ничего не сказал.
А чего так заболела голова? Будто я прижалась лбом к двери и в нее стали колотиться пяткой или кулаком. Или нет, стучатся в саму голову. Стучат, но открыть не могут.
— Ты и вправду из другого мира, — продолжил король, — я не могу читать твои мысли.
Он еще и телепат? Вот только этого не хватало. Выйдешь за такого, проснешься утром, услышишь: «Дорогая, я знаю, ты сегодня хочешь не на пикник,
То ли от радости, то ли смущения я сама отхлебнула вино. Очень неплохое винишко, вот только разговор не очень хороший.
— Ты красива, — повторил король, — это я вижу. Кроме того, я знаю, что у тебя есть сын, но нет мужа. И я знаю, что ты работаешь ночью в кил… в клинике, в которой кроме тебя есть несколько других работников. Если трактир открыт ночью, хозяин заведения оставляет слугу принимать ночных гостей, а сам спит. Ты не хозяйка клиники, это правда?
Может, врет, может, и правда телепат? Если я и обмолвилась о сыне, в клинике он же не бывал. И никто из этого мира не бывал… кроме... Локс дал подробное интервью о своем визите?
— Вы узнали об этом от человека, из-за которого я оказалась здесь? — растерянно спросила я. — Его схватили и мучили?
— Я не отвечаю на вопросы, не получив ответа на свой, — резко бросил король.
— Да, я не хозяйка клиники, — немного напряженно ответила я. Поскорей бы узнать, что случилось с этим оболтусом, которому я каждый день желала по нескольку несчастий, а сейчас — пожалела.
— Можешь не волноваться, его не пытали, — улыбнулся король. — Вино, разговор — и человек говорит все, что хотел и не хотел. Я ценю мастеров — умельцев получить сведения без мучений. Мне самому слишком хорошо известны боль и отчаяние, чтобы подвергать им других.
Мне показалось, что последние слова были произнесены искренне. Слава богу, только садиста мне не хватало.
Кстати, почти сразу произошло подтверждение. Его величество перестал философствовать. На секунду замер, а потом сказал:
— Слуга Тайнис, войди.
Несколько секунд спустя появился мой помощник. Взгляд мальчишки был изумленным, он мотал головой, будто пытаясь вытрясти из уха воду, налившуюся во время неосторожного купания.
— Почему ты подходил к двери тихим шагом? — спросил король.
— Я… Я… Я хотел услышать, о чем говорит с вами моя новая госпожа. Ваше величество, пощадите…
— Я знаю, что ты сначала хотел сказать, будто берег ее сон, но потом изрек правду. Честность тебя спасла, но запомни, что всегда она спасать не будет. Будь так же честен со своей госпожой, а сейчас — полчаса погуляй.
М-да, он и вправду телепат. Спасибо, у меня какая-то природная защита.
— Я не способен читать твои мысли, — повторил король. — Но я умею думать. И вот что я думаю о тебе. В своем мире ты была немолодой вдовой, наемной работницей. До заката твой жизни далеко, но полдень уже прошел. Почему же ты не обрадовалась, услышав, что король намерен взять тебя в жены?
Хар-роший вопрос.
— М-м-м… Вы очень жестоки, ваше величество, — чуть растерянно сказала
— Я могу быть очень жестоким. Но у моей жестокости есть два извиняющих обстоятельства, — ответил король, похоже окончательно забывший про обед. — Я ни разу не совершил большую жестокость, чем была совершена со мной. И я никогда не поступал жестоко с тем, кто не сделал мне ничего плохого, кроме отказа.
— Как же «не жестоко» поступят со мной? — спокойно спросила я даже чуть кокетливым тоном. Это у меня наконец-то, с третьего пинка, включилась система самосохранения и взвыла дурным голосом на тему: «Чучундра не обрадует мама без головы, он тебе не Колхаун!»
— Если вы разгневаете меня, ваша клиника будет перенесена за стены замка. У вас будут слуги и любые мастера и припасы. Нет, я не могу предоставить вам свободу — вы ценный трофей для врагов и не менее ценное приобретение для меня. Впрочем, кое для кого — помеха. Вам нужна охрана, и вас будут охранять как самую важную сторожевую башню за стенами замка. Наказание для вас будет очень простым.
— Каким? — внешне беспечно спросила я, хотя на сердце слегка похолодело.
Глава 26
— Вы меня больше ни разу не увидите. Ворота замка будут навсегда закрыты для вас, а я стану объезжать вашу клинику стороной, вот и все. Ваша кара — сожаление об упущенном шансе. Вы останетесь вдовой, хозяйкой заведения и будете помнить, что могли стать королевой. Только и всего, — как ни в чем не бывало, светским таким тоном произнес король и поставил на стол допитый бокал как символ того, что он сказал все, что хотел.
Ну, остаться мне вдовой или не остаться, надеюсь, решу я сама. Если его тираншество не додумается особым указом запретить мне замужество. И вообще, я еще не потеряла надежду уволиться из этого мира на фиг совсем — и домой, к Чучундру.
Наверное, надо бы возмутиться. Но у меня с детства дурацкая привычка смеяться над черно-розовой готичненькой романтикой. Я представила, как престарелый король объезжает свои владения, как его спрашивают юные оруженосцы: почему мы повернули коней на перекрестке, а он объясняет — когда-то я дал обет объезжать стороной эту лечебницу и выполняю его уже тридцать лет. А я, старушенция, буду стоять на балконе с подзорной трубой и вздыхать: опять не заехал на вечерний чай. Вот упрямец!
Чтобы ограничить полет фантазии и не объяснять свой смех, я поторопилась сказать:
— Ваше величество, ваша кара еще страшнее, чем вам кажется.
— Почему? — удивленно спросил король.
— В клинике за стенами замка мне будет очень не хватать вашей купальни.
— И только? — скептически ухмыльнулся Тиран Тираныч.
«И еще ваших появлений в купальне без... спроса», — захотела я сказать. Но воздержалась от шутки. Мало ли какие кары у него в запасе? Или не кары, а намерения? Решит, что я заигрываю, и превед-медвед, пожалте замуж.
— И только. Разве еще ко мне в спальню не будет забираться очаровательная выдра, доедать угощения и ложиться на подушку, — с усмешкой добавила я.