Айдол-ян - 2
Шрифт:
В этот момент у кого-то из присутствующих в кабинете начинает было звонить телефон, но его тут же отрубают.
— Простите, сабоним, — возражаю я на обвинение. — Но я не ставлю себя в центр мира. Как любой гражданин Республики Корея я могу высказываться о работе своего правительства. Это право гарантированно мне конституцией, и я им воспользовалась. Я высказалась.
Опять блямкает телефон.
— Высказалась? — зло смотря на меня, с сарказмом спрашивает шеф. — Правом воспользовалась? А в голову тебе не приходило,
— Ну и что? — говорю я, обдумав предложенный шефом вариант развития событий. — От перемены мест слагаемых, сумма не изменяется. Если президент делает такие сумасшедшие ошибки, значит, она тоже некомпетентна и её тоже нужно менять. Ничего страшного в этом не вижу, сабоним. В стране подобное не первый раз происходит. Вечных империй и правителей не бывает. Вечно только постоянное движение, что собственно и есть, жизнь…
Шеф, ошарашенно смотрит на спокойного меня. Присутствующие — выдыхают. Опять у кого-то начинает звонить телефон, но его снова сбрасывают.
— Да что это такое! — взбешённо восклицает СанХён, хлопая ладонью по столу. — У меня совещание! Почему мне мешают?! Почему не отключили телефоны?! Правил не знаете?! Чей телефон?!
СанХён гневно сверкая глазами обегая взглядом присутствующих пытаясь определить нарушителя.
Телефон в этот момент начинает звонить вновь.
— Э..э, просидите господин президент, — извиняющимся голосом блеет КиХо, — это у меня. Я не выключил телефон потому, что ситуация сложная, могут быть срочные сообщения…
Телефон в это время продолжает звонить.
— Ну так ответь! — приказывает ему СанХён. — Раз срочные сообщения!
КиХо достаёт телефон.
— Это из отдела по связям с общественностью, — объясняет он, глянув на экран, — прошу прощения господин президент…
— Да, слушаю, — говорит он в телефон поднеся его к уху.
Секунд пять пялимся на КиХо получающего срочную информацию.
— Я понял. — говорит тот, — Спасибо.
— «KBS» приняли решение об отмене комбэка «Короны», — говорит он, убирая телефон от уха и смотря на президента.
Девочки испуганно-изумлённо выдыхают.
— В связи с нарушением одной из участниц кодекса поведения айдола и по многочисленным просьбам населения. — говорит КиХо, повторяя услышанное по телефону. — Так они обосновали своё решение. Взамен «Короны» будет внеплановый комбэк АйЮ с новой песней на французском языке в связи с объявленным в стране «годом Франции». Решение канала официально опубликовано.
Фига себе!
Шеф секунд пять ещё продолжает пялится на замолчавшего КиХо, потом переводит взгляд на меня.
— Ну? — тоном, не предвещающим ничего хорошего, спрашивает он у меня.
А что — «ну»? Всё равно все писали, что на комбэке мы «флопнемся». Так что это, возможно, даже к лучшему. Форс-мажор и все дела. Только, судя по глазам шефа, лучше
— К чему привела твоя забота о нации? — тем временем вопрошает шеф. — Видишь, что ты натворила?
— Это не я, — не сумев удержать язык за зубами возражаю. — Это сделали люди, опасающиеся за свои места в кабинетах.
Девчонки испуганно вздыхают, СанХён молча смотрит на меня тяжёлым взглядом. В кабинете устанавливается нехорошая тишина. Все ждут, что скажет президент.
— Значит так, — помолчав, веско произносит СанХён. — Мне надоели твои выходки. Выходки, которые ставят под удар моё агентство и не приносят ничего, кроме убытков. Я исключаю тебя из группы.
Мои сонбе, вместе с менеджером Кимом облегчённо выдыхают.
— Теперь ты больше не айдол, — обращаясь ко мне, говорит СанХён.
Не очень-то и хотелось с такими условиями работы, быть айдолом, — думаю я и, ожидая продолжения, спокойно смотрю в ответ, поскольку шеф, явно ещё не всё сказал.
— Поскольку ты нарушала положения подписанного тобою контракта, то это привело к финансовым убыткам, которые ты будешь обязана возместить. Вот… — Наклонив голову к столу, СанХён берёт с него лист бумаги.
— … Справка, отдела маркетинга. — говорит он. — В которой оценена сумма убытка, которую понесло агентство в результате твоей деятельности. Сумма составляет…
Шаря глазами по листку, шеф делает театральную паузу, которая, впрочем, могла выйти у него просто непроизвольно.
— … Пять миллиардов, семисот двадцать тысяч вон. — наконец озвучивает он сумму.
Я, вместе со всеми остальными, изумлённо выдыхаю.
СанХён подняв голову от бумаги, смотрит на меня, ожидая реакции. Нужно что-то сказать.
— Судя по сумме, сабоним, — говорю я, — складывается впечатление, что в агентстве деньги зарабатывала исключительно я.
Девчонки испуганно ахают.
— Не слишком ли много вышло, господин президент? — интересуюсь я желая узнать откуда взялась такая цифра.
— Здесь посчитан убыток с учётом планируемой прибыли, — объясняет мне СанХён.
Ох и нифига себе калькуляция!
— Вот, только за отказ от контракта на рекламу с «Sea group», потери составляют два миллиарда триста тысяч вон. — смотря в бумажку говорит президент.
— «Sea group»? — удивляюсь я. — Я не слышала про такой контракт.
— Вчера подписали, — со вздохом сообщает президент. — Понятно, что теперь заказчик откажется. Кому нужна в рекламе такая скандальная личность вроде тебя? Лишь одно это тянет на два с лишним миллиарда вон. Потом идут прямые убытки от подготовки комбэка «Короны». Тоже понятно, что теперь ни одного нового сингла мне не продать. Поездки в Японию тоже не будет. Это, опять же, отсутствие продаж. Кроме этого, потеря имиджа. Больше в Японии никто со мной дел иметь не будет. Сколько это стоит?