Айлине дракона
Шрифт:
— Мой… — улыбается счастливо.-…Дракончик, — удивлённо. Пристально смотрит на меня.
— Но как? Я чувствую, что это тот же ребёнок, которого вынашивала Эниллин. Только он не был драконом. Ничего не понимаю…Минниэль беги к Реммилию, пусть созовёт старейшин к Белому камню, потом вернёшься и поможешь госпоже собраться и проводишь её в Голубой зал.
Минниэль кивнула и выскользнула за дверь.
Так, по-видимому, обряд закончился, чего же ладонь с меня не убирают и пристально так разглядывают. Что-то как-то неудобно себя чувствую. Не глаза — рентгеновские лучи. Опускаю смущённо ресницы, пытаюсь оправить одежду. Ехидная улыбка в ответ,
— И как зовут нашу мамочку-дракона? — раздаётся тихий вопрос.
— Раньше звали София и я не дракон, я человек, — отвечаю недовольно.
— Хм, София… человек? Похоже не только. Сверхи не ошибаются. Они могут стать хранителем только у дракона. Твой сверх ещё малыш, из чего следует вывод — твоя драконица только родилась. Хранитель будет взрослеть вместе с ней, а так как ты явно не младенец, взрослеть им придётся быстрее, чем обычно и не всегда безболезненно для тебя. Сейчас пойдём к старейшинам, они тебе всё лучше объяснят. Ничего не бойся и слушай внимательно. Да и имя тебе придётся сменить. Подумай, как ты хочешь, чтобы тебя называли, и на совете старейшины тебя именуют, как это делают с новорожденными. А второе имя получишь, когда взлетит твой дракон. Кажется, Минниэль сейчас вернётся. Увидимся на совете старейшин.
Брюнет уходит, оставляя меня в замешательстве. Легко сказать, придумай себе имя. Сползла с кровати, подошла к зеркалу. Стою, разглядываю. И я себе нравлюсь. На вид не больше восемнадцати-двадцати (от моих-то человеческих сорока), кожа светлая (как и в прежней жизни), рост чуть выше среднего человеческого. Лицо притягательное, симпатичный носик, чуть длиннее идеала, нежный овал лица, красивенные ярко синие глаза. Густые длинные цвета тёмного золота волосы заплетены в вычурную косу. Какое же имя мне подойдёт? Так, вспоминаем фэнтезюшные книжки, какие там имена у героев?… И почему в голову ничего не приходит?! Хм! Ну! Угу! Вот!!!
— Лансониэль, — произношу, словно пробуя на вкус придуманное. Красиво. Как то сразу по душе. Что ж, пусть так и будет — Лансониэль.
Глава 3
Зал. Огромный, более похожий на каменный грот, где свод потолка теряется в недосягаемой высоте, а серебристые стены кажутся отполированными до блеска. Кажется, что холод должен наполнять пространство зала и забираться под любую утеплённую одежду, но этого не было, ощущалось лишь приятное тепло. Мне было хорошо. Представилось даже, что будь у меня крылья, я бы воспарила к самому своду потолка или стала кружиться, подобно порхающему с цветка на цветок мотыльку. Странное ощущение.
— Дитя! — раздалось где-то над головой. Подняв глаза к месту откуда шёл голос, недоумённо хмурюсь: разглядеть говорившего не представлялось возможным, так как чуть выше середины стены находилось большое широкое углубление, более похожее на театральный ярус и находящееся практически в затемнении.
— Дитя! — вновь произнёс голос. — Пройди в центр.
Решила послушаться. Как и было, предложено прошла в центр зала, где на красном с голубыми прожилками каменном возвышении в выбитом, в виде чаши, углублении лежал молочно-белый овальный камень размером в две стандартные человеческие головы.
— Приложи
— Куда?
Нет, я действительно дебилка, итак ясно, что говорят о белом камушке. Ладно, не будем казаться глупее, чем есть на самом деле. Прикладываю руки, куда сказано. Сначала ладоням становится щекотно, хочу отдёрнуть руки, но не могу. Ощущение такое, будто они стали естественным продолжением камешка. Интересненько!.. И главное почему-то совсем не страшно, и до ненормального любопытно, что будет дальше.
Через десяток секунд кончики пальцев обожгло болью, которая, правда, тут же прошла. А от пальцев к ладоням и дальше по локтям ко всему телу понеслась тёплая, согревающая волна радости, будто в меня влилась недостающая часть меня, моей сущности. Потрясающее чувство цельности себя!
Оу, а почему мои руки стали золотыми, того самого, дорогого цвета червлёного золота? Красиво!..
— Любопытно…
— Хорошо…
— Через столько лет…
— Невероятно…
Голоса раздавались со всех сторон надо мной. Что ещё за загадки? А камешек под моими руками между тем стал менять цвет. Даже нет, не так. Менять, мешать в себе цвета. Представьте себе этакий калейдоскоп меняющиеся, вливающиеся друг в друга все цвета и оттенки радуги. Мешанина некоторых оттенков нравилась, некоторых оставляла равнодушной. А пара-тройка заставила восхищённо выдохнуть. Внутри же меня родилось собственническое чувство, заставив чуть ли не прорычать: «МОЁ!!!!!»
— Можешь идти, дитя. Отныне и впредь ты — Лансониэль А*миане Н*уаторре, золотой дракон.
— Миэль, мальчик мой, я настаиваю. Её необходимо учить. Сущность дракона пробудилась слишком поздно и Лансониэль необходима помощь.
Ярромиэль недовольно хмурил брови.
— Ей необходимо родить моего сына!
— И это тоже. И нам необходимо уповать на прародителей, чтобы её драконица не стала проявлять себя и просыпаться до или сразу после родов. Девочке и так будет сложно.
— Я понимаю. Рождение дракона не всегда проходит легко.
— Дело не в этом, Миэль. Думаю, роды пройдут спокойно. А вот пробуждение драконицы… Здесь сложнее. Предполагаю, что возможно у девочки будут возникать внезапные дикие боли. Лансониэль понадобится вся её выдержка и терпение, а также наша поддержка и совершенно новая формула лекарства, что мы даём драконам-подросткам.
Ярромиэль посмотрел в глаза собеседнику.
— Всё настолько серьёзно?
— Да. Необходим постоянный контроль. При любом признаке проявления драконьей сущности — лекарство, сон и покой. Я конечно, надеюсь, что всё обойдётся, но перестраховка не помешает. Отправь Иллиэля в Синее ущелье, пусть привезёт синий мох. А заодно заглянет к своей тётке. Думаю, у неё ещё осталась настойка соттэ. Пригодится. А ещё лучше, если уговорит её прилететь самой. Иди, внук.
Ярромиэль вышел.
«Ты ещё поймёшь, мальчик, как тебе повезло», — подумал про себя оставшийся дракон.