Айрин
Шрифт:
— Я тебя держу…
Пенеола вдохнула и закрыла глаза. Она все еще летит… Она невесома… Она счастлива…
Она сразу же отключилась, впав в глубокий сон. Нельзя сказать, что Райвена это удивило. К завтрашнему утру она восстановится полностью. Должна, по крайней мере. Что начнется потом, ему трудно было предположить.
По непонятной причине, он продолжал держать ее спящее тело на своих руках. Убрав пряди волос, он стал внимательно изучать каждую из черт ее лица: темные брови,
Он может влюбиться в нее. Запросто. Но, перспектива стать игрушкой в ее властных руках, его не прельщала. Если бы, конечно, с ее стороны к нему проснулись еще какие-нибудь чувства, кроме уважения и похоти… Но, вряд ли Айрин Белови позволит себе даже намек на то, что уже испытывала однажды к другому мужчине. А может, и до сих пор испытывает.
Райвен уложил ее на матрац и присел рядом, пытаясь сообразить, что делать дальше. Однозначно, ее нужно помыть. Если она проснется с его спермой между ног — это ее не обрадует. Тогда, ночью, они ходили вместе в душ три раза… А четвертый раз он принимал его уже один…
Погладив Айри по волосам, Райвен поднялся на ноги и начал собирать раскиданные по шатру вещи. Посмотрев в сторону спрятанного под горой тряпья ящика, он замер на несколько секунд, а потом начал одеваться.
Он приказал местным не лезть со своими вопросами к посланнице Создателя, но удержать в рамках одного поселения молву о том, что к ним явилась женщина с даром предвидения, невозможно. Кровавые слезы самобичевания Айрин, конечно, сыграли им на руку, но сейчас это может стать настоящей проблемой для них обоих.
Пенеола открыла глаза и ставилась на потолок шатра. Амир, ничего не изменилось. Рубцы на лице по-прежнему стягивали кожу, а в памяти, кроме воспоминаний Пенеолы Кайдис, ничего нового не появилось.
— Их стало меньше.
— «Чего» стало меньше? — не поняла Пенеола и повернула голову к Райвену, лежащему рядом с ней.
— Рубцов. Их стало меньше.
Пенеола приложила ладони к лицу и ощупала себя. Действительно, те, что перекашивали углы рта, значительно уменьшились, но все равно, полностью не исчезли.
— Значит, ты уже понял, что это — не помогло.
— Почему же… — Райвен повернулся на бок и приподнялся, опираясь на локоть. — Улучшения есть, значит, мы на верном пути.
Пенеола начала ерзать под пледом, пытаясь понять, почему между ног не липко.
— Вот неожиданность! — рассмеялся Райвен. — А следов-то моего присутствия и нет!
— Ты опять меня мыл, что ли?
— Да, нет, что ты… Это был не я…
Пенеола приподняла плед и сфокусировалась на обнаженной груди под ним.
— А платье
— Эти вопросы ты задавай тому, кто тебя мыл. Я же сказал, что я здесь ни при чем.
Его глаза смотрели на нее с насмешкой, и югуанская левая бровь поползла вверх. Пенеола, стянула грудь пледом и тоже повернулась на бок, опираясь на локоть.
— Давай-ка, кое-что проясним.
— Началось! — Райвен закатил свои глаза и отвернулся. — Почему бабы склонны все усложнять?!
— Я тебе не баба и не шлюха, которые толпами стелились перед тобой! Я твоя… — при необходимости произнести это слово у Пенеолы болезненно сжалось горло, и она не смогла ничего из себя выдавить.
— Женщина, — помог ей Райвен. — Термин «матриати» мне тоже не очень нравится, а вот «моя женщина» вполне подходит.
— Короче, я твоя женщина и тебе придется со мной считаться.
— Ничего нового, Айрин, ты мне не сообщишь.
— Ты уверен?
— Да, — с явным огорчением согласился Райвен. — Все, что было вчера — ошибка. Ты не собираешься со мной спать, и так далее, и тому подобное.
— Нет, не это, — покачала головой Пенеола, продолжая смотреть на Райвена.
— Что, тогда, ты хотела прояснить?
— Первое: пока я не почищу зубы той дрянью, что нам принесли, никаких прикосновений к губам. Второе: никакого утреннего орального секса: гигиена прежде всего!
— Все это можно было отнести к пункту личной гигиены.
— Не перебивай!
— Я молчу, котенок. Продолжай.
Пенеола почувствовала, как ее щеки заливает предательский румянец, но виду не подала.
— Третье: никакого анального секса — это место вообще запретно для тебя!
— Протестую! Ты ничего не знаешь об анальных ласках!
— Я сказала «нет»! Четвертое: никаких засосов, синяков и прочей дребедени, от которой мне может быть стыдно показаться на людях.
— То есть, небольшой засос около соска тебя устроит?
Райвен едва сдерживался, чтобы не расхохотаться в голос. Юга, она создала для себя столько правил и теперь пыталась затолкать в эти рамки и его!
— Пятое, Райвен Осбри: о том, чем мы с тобой занимаемся, не должен знать никто!
И тут Райвена пробило. Он все-таки захохотал, сгибаясь и отворачиваясь от Айрин.
— Не вижу ничего смешного! — воскликнула она.
— Прости, конечно, но ты довольно звучно стонешь, когда тебе хорошо.
Лицо Пенеолы побагровело, но она снова сделала вид, что ничего не замечает.
— С этой проблемой я справлюсь.
— Да, попробуй, — продолжал смеяться Райвен. — Там есть над чем потрудиться.
— Ничего смешного в этом я не вижу!
Она подождала, пока Райвен успокоится, и только тогда продолжила:
— Шестое: никаких общественных выставлений отношений. Никаких поцелуев, объятий и поглаживаний по заднице. Я терпеть этого не могу!