Айсберг в джакузи
Шрифт:
— Зачем вам это понадобилось? — удивился Симон. — Если это правда…
— Правда, правда… Моей бабушке осталось жить совсем немного.
— И вы решили порадовать ее таким неординарным способом?
— Она мечтает, чтобы я обзавелся семьей, — пояснил Эрвин.
— Но почему Анна? — еще раз спросил Симон. — Любая девушка с удовольствием сыграла бы эту роль, а уж замуж за вас пошла с еще большим удовольствием.
— Бабушка хотела, чтобы моя невеста была родом из России, умная и красивая и к тому же без алчного блеска
— И ничего больше? — прищурил глаза Симон.
— Абсолютно.
За дверью палаты деликатно прокашлялись.
— Простите, что прерываю вашу милую беседу, но я стал ее невольным свидетелем, стыдно признаться, что подслушал, — вконец смутился доктор Кларк, одетый, как всегда, в белоснежный накрахмаленный халат и с фонендоскопом на шее.
— Здравствуйте, — поздоровались с ним присутствующие.
— Что же вас так заинтересовало в нашем разговоре? — спросил полицейский.
— То, что Ариадне Львовне осталось совсем недолго жить… С чего бы это?
— У нее рак, — пояснил Эрвин, понизив голос, словно бабушка тоже могла здесь оказаться и услышать жуткий диагноз, хотя, как понимала Анна, для нее это не явилось бы открытием.
— У кого рак? — переспросил доктор Кларк.
— У Ариадны Львовны, — печально ответил Эрвин.
— Да кто вам это сказал?! — воскликнул Кларк, снимая очки с мясистого носа и судорожно протирая стекла.
— Как кто? Она сама! — заявил Эрвин.
— Какие глупости! Я три недели назад видел госпожу Ламар. Она прошла здесь полное медицинское обследование. Полное! Она абсолютно здорова, ну, не считая некоторых возрастных изменений.
— Вы шутите? — спросил Эрвин, заметно нервничая.
— Как можно шутить такими вещами?! Да еще таким диагнозом!! Вы что-то путаете!
— Этого не может быть… — прошептал Эрвин, закрывая лицо руками.
— Интересное дело, — словно обрадовался полицейский, — может, что-то неладно с вашей больницей, доктор Кларк? Вы не можете поставить правильный диагноз, то есть просмотрели у человека серьезное заболевание, да еще люди у вас в клинике получают по голове и их поливают кислотой… Как-то нехорошо получается…
На доктора Кларка было больно смотреть, и Анне стало его жаль.
— Не смейте! — затрясся он. — Не имеете права! Я отвечаю за свои слова! Я — честен! У Ариадны не может быть рака! Я — хороший врач! У меня стаж двадцать лет, и ни одной претензии!
— Успокойтесь, — взяла его за руку Анна, у которой тоже не было к нему ни одной претензии за качество лечения и человеческое участие к ее персоне в этой не самой богатой клинике.
Анна обратилась к Эрвину:
— А твоя бабушка не могла нафантазировать себе… рак?
— Зачем? Боже, как это глупо! — раскачивался из стороны в сторону Эрвин, все еще не отнимая рук от лица. — Неужели она таким иезуитским способом решила заставить меня жениться? Мол, последняя воля умирающей…
— Интересно, —
— Выходит, что так… Почему она вообще обследовалась у вас в больнице, когда я приобрел бабушке страховой медицинский полис в одном из лучших медицинских госпиталей Австрии? — спросил Эрвин.
— Столько вопросов, а ответы может дать только ваша бабушка, Эрвин, надеюсь, что не смертельно больная, — снова усмехнулся полицейский.
«Сколько все-таки народных талантов совершенно бездарно пропадает в бизнесе», — подумала про себя Анна, вот уже полчаса наблюдая за великой актерской игрой Ариадны при допросе, совмещенном с очной ставкой со всеми действующими лицами пьесы «Не хочешь по-хорошему привести в дом невесту, напугаем тебя могильной плитой».
Ариадна напоминала обиженную актрису немого кино. Выражение ее подвижного, живого лица ежесекундно менялось, на нем отражались все чувства — от разочарования, злости, обиды до раскаяния, озорства, высокомерия и трогательной невинности. Надо отметить, что морщины ей в этом только помогали.
— А что, собственно говоря, криминального произошло? — недоумевала она. — Да, я была вынуждена прибегнуть к маленькой женской хитрости. Я немного пофантазировала на тему своего здоровья, и что? Теоретически я уже в таком возрасте, что у меня может быть любое заболевание, и рак тоже… Не надо смотреть на меня с осуждением. Я действовала во благо! Мой внук наконец-то привел в дом достойную девушку, что в этом плохого? Моя уловка сработала!
— Бабушка, ты не права, так нельзя… Как ты могла так со мной поступить? Я же люблю тебя! — сказал Эрвин, шокированный словами Ариадны.
— В любом случае это наше семейное дело! Что вы хотите от меня, господин полицейский? Я сама разберусь со своим внуком.
— Я не сомневаюсь, — ответил Симон. Чувствовалось, что ситуация в этой богатой семье его забавляет. — Вы обманываете друг друга, дорогие мои, а это к добру никогда не приводит, и не важно, какие цели при этом преследуются, — пояснил полицейский.
Ариадна знала, что имеет в виду Симон, и тут же состроила очаровательную гримасу.
— Да, мы с Эрвином хотели перехитрить друг друга, и оба получили… Очень жаль, что он нашел такой выход из создавшейся ситуации, мне Анечка очень понравилась!
— Ага, ваша женская хитрость наткнулась на его мужскую находчивость, — снова «подколол» их полицейский.
— Это и правда их личное дело, — подала голос Анна, — только пострадавшей стороной стали я и моя бывшая свекровь, а вы уходите от расследования в сторону, повесив попытку убийства на меня. Так, конечно, значительно проще.
— Я бы попросил вас не покидать пока нашу страну и надеяться на лучшее.
— Я и не уеду отсюда без Клавдии Ивановны, кстати, я сейчас вспомнила одну интересную вещь…