Айсберг
Шрифт:
К счастью, солдаты, снующие взад-вперед по холлу, внимания на него не обращали. Он продвигался вдоль стен, стараясь держаться в тени. Большая группа русских собралась у винтовой лестницы в центре холла и наблюдала за клубами дыма, поднимающимися по стояку с третьего уровня, где недавний взрыв разрушил оружейную комнату.
Пара солдат волокла по ступенькам тело в черном пластиковом мешке с молнией. Вскоре за ними последовали еще двое русских с такой же зловещей ношей.
«Трупы…»
Собравшиеся у лестницы солдаты наблюдали
Мэтт пробирался между столов, когда один из метавшихся по холлу лучей фонарика скользнул по его фигуре. Он инстинктивно отвернулся и нечаянно задел стоявший на проходе стул. Тот перевернулся и загрохотал по полу. Кто-то из русских недовольно окрикнул Мэтта, но он лишь махнул рукой и продолжал быстро продвигаться вдоль стены к противоположному концу просторного помещения.
Наконец он добрался до входа в коридор, который вел на поверхность. Приглядевшись, он рассмотрел в глубине обломки вездехода. Русским удалось сдвинуть корпус разбитой машины немного в сторону, освободив узкий проход. У вездехода стояли двое часовых, но за обломками мелькали еще какие-то тени.
Целью его миссии было разведать обстановку на первом уровне станции и определить, сколько врагов стоит на их пути к свободе. В случае если шансы на успешный побег неплохие, он должен был просигналить остальным: бросить спрятанную в кармане гранату в сторону винтовой лестницы, чтобы отвлечь внимание русских, а затем прикрывать огнем из автомата прорыв подводников к выходу.
Задумавшись, Мэтью не заметил, как сзади к нему подошел здоровенный русский спецназовец. От громкого окрика прямо над ухом он чуть не подпрыгнул и повернулся к солдату.
Русский, одетый в распахнутую меховую куртку, возвышался над ним, как гора. «Метра два, а то и выше», — подумал Мэтт, пытаясь определить по нашивкам его воинское звание. Лицо русского, несмотря на легкое обморожение, выглядело слишком молодым для офицера.
Мэтт вытянулся по стойке «смирно», пока солдат с пеной у рта продолжал что-то орать ему по-русски, показывая на знакомые мешки для переноски трупов, разложенные на одном из обеденных столов.
После того как солдат, запыхавшись, закончил свою тираду, Мэтт, который знал всего несколько слов по-русски, повел себя так, как и любой другой в похожей ситуации, — он утвердительно кивнул и буркнул:
— Да.
Вторым — и последним — словом из его русского лексикона было «нет», поэтому он решил рискнуть и попробовать одно из них.
Солдат был уже вне себя от ярости, и спорить с ним было бы глупо. К тому же у Мэтта не было никакого желания мериться силами с двухметровым гигантом.
«Да» или «нет»?
«Была не была», — решил Мэтт.
— Да, да, — с еще большим убеждением закивал он головой.
Судя по последовавшей реакции, он не ошибся. Солдат одобрительно хлопнул его по плечу здоровенной
Мэтт заметил, что предохранительная чека осталась на месте, а значит, граната угрозы не представляет, но от этого ему не стало легче. Он невольно поморщился.
Солдат наклонился, протянул руку к «лимонке» и застыл, похоже распознав, что граната из старого арсенала. Все еще согнувшись, он медленно поднял голову и с недоумением посмотрел на Мэтта. Тот, не раздумывая, рванул автомат с плеча и ударил русского прикладом в лицо. Послышался хруст ломающихся костей. Голова солдата откинулась назад, потом вперед, и он как мешок свалился на пол.
Сцена привлекла внимание солдат, стоящих у лестницы. Мэтт тут же упал на колени рядом с телом и притворился, что помогает товарищу подняться. Для большей убедительности он громко рассмеялся, как будто подшучивал над бедолагой, который неудачно споткнулся и растянулся на полу.
Не дожидаясь, пока русские обнаружат подвох, Мэтт схватил гранату, выдернул чеку и швырнул ее по полу в сторону лестницы, как шар для игры в боулинг.
К несчастью, далеко она не прокатилась. Ударившись о стул, который он незадолго до этого перевернул, «лимонка» отскочила обратно к Мэтту.
«Черт…»
Он бросился плашмя на пол рядом с русским гигантом, который, похоже, начинал приходить в себя, тихонько постанывая.
Укрывшись за массивным телом, Мэтт вдруг вспомнил, что забыл предупредить подводников, и выругался.
«Хрен с ним… и так поймут».
Граната взорвалась, разметав на куски ближайший к ним столик.
Ударной волной Мэтта и его «живой щит» отбросило к стене. Осколки исполосовали мускулистую шею солдата. Теплая кровь брызнула Мэтту в лицо.
Он откатился от изуродованного тела. В ушах стоял звон. Мэтт совершенно оглох от взрыва и затуманенным взглядом наблюдал, как в глубине холла русские медленно поднимаются с пола. Сквозь дым замелькали лучи фонариков.
Внезапно из двойных дверей в кухню выскочили трое подводников и направились в его сторону. Впереди бежал Брэтт.
Все еще не оправившись от шока, Мэтт пытался сообразить, почему моряки не рванули сразу к выходу. Он с трудом перевернулся на другой бок.
«Ах вот почему…»
Оказалось, что взрывом его отбросило прямо ко входу в коридор, который вел на поверхность.
Обломки вездехода виднелись всего в нескольких метрах от него, а еще ближе — шагах в пяти — стояли с оружием навскидку двое русских часовых. Они что-то кричали. Во всяком случае, так ему казалось — он судил по тому, как шевелились их губы. В ушах по-прежнему звенело. Впрочем, если бы даже он их и слышал, все равно ничего бы не понял.