Айсберг
Шрифт:
— Кастиля в руку, — ответил Лазард. — После того как мы уложили двух клоунов на заднем сиденье, я повернулся и увидел, как вы играете в Эррола Флинна на мостике. Я понял, что мы еще не избавились от опасности, поэтому бросился на семью впереди и сбил их на дно. То же самое произошло с нашими гостями из Южной Америки.
Киппманн улыбнулся и потер синяк на лбу.
— Они решили, что я сумасшедший, и с минуту мне приходилось туго.
— Что с Келли и «Хермит лимитед»? — спросил Питт.
— Мы, конечно, арестуем Келли и его
— Небольшая цена за причиненные ими страдания, — устало сказал Питт.
— Тем не менее цена, — заметил Киппманн.
— Да… да, верно. Слава Богу, мы их остановили.
Киппманн кивнул Питту.
— Мы должны поблагодарить вас, майор Питт, за то, что вы показали всю опасность «Хермит лимитед».
Лазард неожиданно улыбнулся.
— Я хочу первым выразить благодарность за ваши действия Горация-на-мосту. [28] Если бы не вы, мы бы с Киппманном не стояли тут. — Он положил руку на плечо Питту. — Скажите-ка кое-что. Мне очень любопытно.
— Что именно?
— Как вы узнали, что пираты на мосту настоящие, а не манекены?
28
Гораций Коклес — легендарный офицер римской армии, в 6 в. до н. э. защитивший мост через Тибр от наступающих этрусков.
— Как сказал один человек, — небрежно ответил Питт, — мы сидели на мосту глаз к глазу, и я готов был поклясться, что тот парень моргнул.
ЭПИЛОГ
Был приятный южно-калифорнийский вечер. Дневной смог рассеялся, и холодный западный ветер принес в сад отеля «Диснейленд» сильный, чистый запах Тихого океана, смягчая боль ран и ушибов Питта и успокаивая его сознание перед предстоящей встречей. Питт стоял молча, глядя, как стеклянная кабина лифта спускается вдоль здания.
Лифт загудел, остановился, двери открылись. Питт почесал глаз и опустил голову, скрывая лицо от молодой пары; мужчина и женщина рука об руку миновали его, смеясь, не заметив ни побитое лицо, ни руку в гипсе, подвешенную на черной повязке.
Питт вошел в лифт и нажал кнопку шестого этажа. Лифт стал быстро подниматься, а Питт повернулся и посмотрел через окно на горизонт округа Ориндж. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, глядя, как расширяется ковер огней: лифт поднялся на первые три этажа. Огни мерцали в чистейшем воздухе, напоминая ему о шкатулке с драгоценностями.
Прошло всего два часа с тех пор, как врач в парке загипсовал ему запястье и Питт принял душ, побрился и впервые с того времени, как покинул Исландию,
Врач решительно требовал, чтобы он лег в больницу, но Питт об этом и слышать не хотел.
Врач строго сказал:
— Глупец. Смотрите, вы едва живы. Вам много часов назад следовало сдаться и упасть. Если не уложите свою задницу на простыни в госпитальной койке, получите первоклассный срыв.
— Спасибо, — коротко ответил Питт. — Благодарен за профессиональную заботу, но в пьесе остался еще один акт. Два часа, не больше, а потом я целиком отдам медицинской науке то, что осталось от моей бренной оболочки.
Лифт замедлил движение и остановился, дверь раскрылась, и Питт ступил на мягкий красный ковер холла шестого этажа. И остановился на полушаге, чтобы не столкнуться с тремя людьми, ожидавшими лифта.
В двоих он узнал агентов Киппманна. Третий, посередине, с поникшей головой, несомненно, был Ф. Джеймс Келли.
Питт стоял, преграждая им путь. Келли молча поднял голову и пустым взглядом, не узнавая, посмотрел на него. Наконец Питт нарушил неловкое молчание.
— Мне почти жаль, что ваш грандиозный план провалился, Келли. В теории он был великолепен. В исполнении оказался невозможным.
Глаза Келли чуть округлились, лицо побледнело.
— Боже мой… это вы, майор Питт? Но ведь вы…
— Мертв? — закончил Питт, как будто теперь это имело значение только для него.
— Оскар поклялся, что убил вас.
— Я сумел покинуть прием раньше, — холодно сказал Питт.
Келли покачал головой.
— Теперь я понимаю, почему мой план провалился. Кажется, майор, сама судьба отвела вам роль моей Немезиды.
— Да нет, просто я оказался не в том месте не в то время.
Келли чуть улыбнулся и кивнул двум агентам. Они вошли в ждущий лифт.
Питт отступил, потом тихо сказал:
— Сэм просил кое-что вам передать.
Келли потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя.
— А Сэм тоже…
— Сэм умер в тундре, — сказал Питт. — Но перед смертью просил передать вам, что он вас прощает.
— О боже… боже, — простонал Келли, закрыв пальцами глаза. И Питт много лет будет помнить его лицо, когда закрылась дверь лифта. Глубокие морщины, пустые, мертвые глаза, пепельная кожа. Лицо человека, который словно задохнулся.
Питт толкнул дверь номера 605. Она была закрыта. Он прошел к двери 607 и повернул ручку. Дверь открылась. Питт неслышно переступил через порог и закрыл за собой дверь. В комнате было холодно и темно. Не успел он миновать прихожую, как его ноздри заполнил застарелый запах сигар. Больше ему ничего не требовалось, чтобы понять: это комната Рондхейма.
При свете луны, пробивающемся сквозь шторы, он осмотрел спальню: ничего, кроме багажа и одежды Рондхейма; все на месте. Киппманн сдержал слово: его агенты постарались не встревожить Кирсти Файри, не сообщить ей о судьбе Рондхейма и падении «Хермит лимитед».