Айвири. Дилогия
Шрифт:
— Она сполна почувствует то, что испытывала ты эти годы.
— Ненависть порождает ненависть.
— Это моё слово…
За спиной зашевелилась мачеха, но тут же была остановлена коротким и резким окриком:
— Стой.
И Айва сделала первый шаг. Под насмешливыми взглядами сотни гостей девушка медленно брела вдоль рядов, до крови кусая губы. Оставленная семьёй, брошенная отцом, который при всех отказался от неё.
— Не надо, — выдохнула я, порываясь встать рядом.
Поддержать, проводить невесту в новый дом, как того требовали обычаи. Ведь не будет
Но мужчина слишком крепко сжимал меня за плечи. А вырываться я не стала. Всё и так было слишком сложно.
Айва уже подошла к алтарю, застыв рядом с женихом и не зная, что делать дальше. Это отец должен был вложить её руку в руку жениха, обвязать лентами. А он продолжал стоять у меня за спиной.
— Прошу, — простонала мачеха сзади. — Ты и так достаточно унизил нас…
— Не достаточно…
Не знаю, откуда взялись силы. Или может дело в даре, который вдруг вспыхнул, отозвался в каждой клеточке окаменевшего тела, слегка оттолкнул отца. Не больно, но от неожиданности он дёрнулся, ослабляя хватку. А мне и этого было достаточно, чтобы вырваться.
Два шага и вот я уже возле сестры.
Стремительно взяла её за влажную ладонь и подвела к застывшему Миру, лицо которого сейчас больше напоминало маску. Неподвижную, безэмоциональную.
Простит ли он невесте такое унижение?
На Айву сейчас тоже страшно смотреть. В потухших глазах не отражалось ничего. Ни ненависти, ни благодарности.
Прости его, Лаари, ибо не ведает, что творит.
— Я Айвири, — произнесла я немного дрожащим голосом, поворачиваясь к алтарю, — дочь дома Иллиума, вверяю судьбу своей сестры в руки Мира из дома Телайн. И благословляю союз от имени нашего дома.
Дрожащими пальцами, соединила их руки и быстро обвязала лентой, поднимая глаза вверх. Туда, где на небольшом постаменте стояло каменное изображение богини.
— Прошу защиты для молодой семьи. Храни их, великая Лаари, — закончила я и сглотнула, когда внезапно в зале пронёсся легкий ветерок.
Он потревожил вуаль, сорвал лепестки роз и они, кружась в причудливом танце, опустились на головы молодым, словно осыпая их.
Изумлённый вздох гостей и широкая улыбка жреца, который одобрительно взглянул на меня, застывшую между ошарашенными молодыми.
— Богиня благоволит вам, дети. Её одобрение сложно получить.
Лёгкий ветерок коснулся моих покрасневших щёк, обдавая ароматом дождя и роз, а в голове словно послышался насмешливый голос: "Довольна?"
Отпустив их руки, я с поклоном отступила, сама до конца не веря в то, что всё происходит наяву, шепнув едва слышно:
— Спасибо…
И только после этого рискнула взглянуть на отца.
Я многое ожидала увидеть в его глазах. Злость, недовольство, презрение или может быть разочарование. Но чего я точно не ожидала, так это страха. И пусть это чувство мелькнуло во взгляде всего на долю секунды, но оно было таким ярким, что я невольно замерла, вглядываясь и пытаясь понять, что стало причиной.
Почему страх?
За младшую дочь, которую он, несмотря на все мои страдания обрёк на унижение? Потому что его выходку Айве не простят и не забудут. Да, Лаари благословила молодых, но не отец. Его благословение сестра так и не получила. Конечно, еще не поздно и он может сделать это после церемонии. Но момент всё равно был упущен.
Думал ли князь, какому унижению подверг не только её, но и всю семью жениха? Влиятельная семья Иллиума, которая пусть и не стояла на одной ступеньке с княжеской, но занимала высокое положение. И вполне возможно вместо союзника отец сейчас получил врага. И это князь Рогнар, который всегда отличался здравомыслием и взвешенными поступками.
Одна ошибка может так много стоить.
Или возможно страх в его глазах из-за меня? Что зашёл слишком далеко и вот-вот ликаны догадаются о том, что я не просто дочь, а послушница, которая вопреки правилам и законам продолжает вот уже одиннадцать лет приезжать в отчий дом?
Одиннадцать лет. Большая часть моей жизни проведена во лжи и обмане, в страхе, что вот-вот всё раскроется. Я могла понять отца, но не настоятельницу. Почему она позволила? Как рискнула пойти против воли богини в угоду одному из тридцати князей.
Какой бы высокий пост он ни занимал, это не имело значения. Обитель всегда стояла особняком над остальными княжествами, и никто не имел права вмешиваться в её деятельность. Давать указания или требовать что-нибудь. В крайнем случае попросить.
Но тогда почему настоятельница согласилась на просьбу отца? Я ведь никогда её не спрашивала. Наверное, боялась, что поездки прекратятся. Но сейчас мысленно дала себе слово, что, когда вернусь, обязательно спрошу. Чего бы мне это ни стоило.
Заминка длилась всего секунду. Я шустро обошла отца, встав на законное место позади мачехи и смогла перевести дыхание.
Я не ждала одобрения княгини или благодарности. Не для этого было всё сделано. Мне всё равно, поблагодарят они с Айвой меня за вмешательство или наоборот свалят всю вину за произошедшее.
В сложившейся ситуации нет правых, виноваты все.
Давно следовало что-то изменить, но я предпочитала прятаться и скрывать от всех истинное положение дел. Играла в жертву? Да, наверное, так и есть. Из года в год, еще больше усугубляя ситуацию.
Честно говоря, следовало сразу отказаться от этих поездок в Иллиум. Тогда все были бы счастливы. Исчезла эта ревности и ненависти.
Надо было. Но я слишком любила отца.
Далее обряд прошёл без осложнений. Ритуальные слова и песнопения, молитва Лаари, кубок вина, что молодые пригубили по очереди. Острие ножа с капельками крови. Робкая улыбка Айвы, которая сейчас выглядела такой нежной и воздушной. Счастье в её глазах, такое яркое, настоящее, что хотелось зажмуриться.
Завидовала ли я ей? Никогда. Но сейчас что-то такое непонятное, тяжелое сдавило грудь. У меня ведь никогда не будет так.
И если раньше до этого момента я была горда своим предназначением, то сейчас, всего на секундочку, вдруг стало тоскливо.