Айвири. Дилогия
Шрифт:
Оставалась последняя, глупая надежда, что стоит её увидеть снова, спустя столько дней и зависимость исчезнет. Особенно здесь, в обители Лаари.
Но не помогло. Один взгляд и стало только хуже.
Айвири нисколько не изменилась за эти дни, разве что во взгляде появилась уверенность и неожиданное спокойствие, которого не было в замке её отца.
Целительница всегда и везде. Она даже хотела его вылечить. Глупая, от этой болезни нет лекарства и спасения.
— Я не помешал?
Помешал. Ещё как.
Итану с трудом
Айвири вдруг застыла, поджала недовольно губы и отвернулась, словно видеть его не хотела.
— Что-то случилось? — требовательно спросил мужчина, не в силах понять причин такого поведения.
Что-то между ними было. И это что-то нервировало и тревожило.
Она едва заметно покачала головой и ещё больше напряглась.
— О чём это ты? — поинтересовался Блейн, подходя ближе.
А сам не сводил взгляда с профиля девушки. И она это чувствовала.
— Если у тебя всё, то я пойду, — произнесла она сдержанно. — У меня много работы, да и к завтрашнему дню подготовиться надо.
— Значит помешал всё-таки, — усмехнулся Блейн и бросил ей в след едкое. — Бежишь, Айвири?
— Блейн, в чём дело? — вновь спросил Итан, наблюдая за ними с возрастающим беспокойством и тревогой.
— Ни в чем, — отозвалась девушка, застыв на мгновение, но головы так и не повернула. — Вы ошиблись, уважаемый лэр. Не имею такой дурной привычки сбегать от проблем. И в отличие от вас, Блейн, у меня действительно много работы. Всего доброго, Итан.
Ларкас некоторое время смотрел ей вслед, а после повернулся к другу, который уже уселся на каменный алтарь и жмурился от яркого солнца, которое пробиваясь сквозь ветки, светило ему прямо в лицо.
— Слезь.
— Имей совесть, Итан, я больной и немощный ликан. Мне надо отдыхать.
— С алтаря слезь, — всё так же сухо повторил молодой мужчина, подходя ближе.
— Сяду на траву и заболею.
— Это не Ардан, земля тёплая, так что не заболеешь. Тем более, что ликаны от такой ерунды простуду подхватить не могут. Ты легко перенёс жуткие морозы завесы, а тут решил заболеть из-за пустяка. Так что повторяю в последний раз, слезай.
— Есть, командир, — отозвался тот, спрыгивая и присаживаясь на травку и опираясь на алтарь спиной. — Ну, говори, не молчи. Вижу, как тебе не терпится.
— Нет, это ты говори. Что происходит?
— Конкретнее, Итан, конкретнее. Ты всегда говоришь слишком обобщенно и пафосно.
— А ты как был занозой в лапе, так и остался, — не остался в долгу Ларкас. — Но сейчас явно превзошел себя.
Ленивая ухмылка исчезла с лица, обнажая усталость и какую-то безнадёжность, от которой холодок прошелся по коже.
— Ты никогда не думал, почему я сразу не забил тревогу, почему никому не рассказал про осколок? Я ведь почуял его, как только мы перешли границу
— И почему же ты этого не сделал? — покорно спросил ликан.
— Может я просто хотел сдохнуть. А ты не дал. Опять.
— Интересный способ ты выбрал для смерти. Превратиться в ледяного монстра в самом сердце Иллиума.
— Ты должен был менять убить. Сразу, как только я отключился. И сделал бы это лично. Не отнекивайся. Ты слишком правильный, Итан, до тошноты просто. Это же твой долг убить меня и облегчить страдания, как старшего в группе. И что сделал ты? Опять решил меня спасти!
Ларкас приземлился рядом с ним на мягкую траву и спросил тихо:
— Что с тобой стало, Блейн? Не ты первый и не ты последний, кто был ранен за завесой. Куда делся Серый, на которого равнялся молодняк? Куда делся друг, которой всегда защищал мою спину?
— Выдохся, — с кривой усмешкой отозвался тот. — Ничего не осталось. Только пустота. И это страшнее всего, когда ничего не чувствуешь.
— Почему ты сразу не сказал, почему не попросил помощи?
— Потому что не хотел. Знаешь, а она собирается на меня пожаловаться.
— Кто? Айвири? — удивленно спросил Итан.
— Айвири. Хочет выгнать меня из связки, — со смешком отозвался Блейн.
— И в чем причина такого желания?
— Мой сволочной характер.
— Ну это не новость, подарком ты никогда не был. Что конкретно ты сделал?
— Сразу не перечислишь, — произнёс друг, срывая травинку и вертя её между пальцев. — Просто вывел пару раз на эмоции. Сильно вывел. И не могу сказать, что это не доставило мне удовольствия.
— И зачем, позволь узнать?
— Она другая, Итан. Ты ведь тоже это почуял. И да, я знаю, что ты принял её за свою пару. Мало того, я отлично вижу, как тебя ломает. Хорошо, девчонка этого не понимает, как и остальные, но у тебя так мало времени. Никто в Ардане не должен этого заметить.
— Знаю, — тяжело вздохнул Ларкас. — Закон един для всех. А она послушница Лаари. Так всё-таки за что Айвири на тебя взъелась?
Беспокойство никуда не делось. Блейн, Айвири и что-то между ними. Оказывается, боль и пытка может иметь разные оттенки, особенно когда в дело вмешивается ревность.
— Сказал же, что вел себя как скотина.
— Зачем?
— Во-первых, мстил. Я хотел сдохнуть, приложил для этого максимум усилий, а она явилась ниоткуда и вытащила… Это злило.
— А во-вторых?
— Не смог остановиться. Она так ярко реагирует и… пахнет, — вдруг произнёс он и закрыл глаза.
Итан дёрнулся, с трудом сдержав рычание.
«Моя!» — бился в истерике зверь, скаля клыки и сверкая глазами.
И сдерживать его становилось всё сложнее.
— Терпение, мой друг, — сказал вдруг Блейн спокойно. — Учись сдерживать зверя, когда речь идёт об Айвири. Она другая, особенная, и старшие ликаны тоже это заметят. Если бы не печать… всё могло сложиться по-другому.