Айвири. Дилогия

Серганова Татьяна Юрьевна

Наши взгляды встретились, и я сама словно застыла, едва дыша.

– Айвир-р-р-ри...

Проснулась я беззвучно.

Вздрогнула и открыла глаза, уставившись в потолок нашей палатки и прислушиваясь к мирному сопению девочек. Их кошмары не мучали.

Две с половиной недели пути приближались к концу. Совсем скоро мы должны были подойти к границам Ардана.

Это было заметно. Зелень лесов еще пару дней назад сменилась на красно-багряный окрас, теплые деньки уступили место прохладе, яркое солнце

больше не грело, одиноко сияя на серо-голубом небе с рваными облаками.

Осторожно выбравшись из спального мешка, я надела тёплую курточку, замотала шарф, неловко коснувшись крохотного голубого кристалла, который теперь всегда носила на шее. Он чуть нагрелся, засветившись мягким светом.

Аккуратно ступая и пригибаясь, выбралась из палатки и поёжилась.

Утренний туман, оседая прозрачными каплями на бурой траве, накрыл нашу стоянку густым пологом. Наш лагерь спал. Ну разве что кроме постовых, что сменяли друг друга каждые три часа и знакомого ликана, что сразу заметил моё появление.

– Не спится?
– поинтересовался Калеб, сидя у угасающего костра с тлеющими красными угольками.

– Доброе утро, - улыбнулась я, подходя ближе.

– Почему настойку не пьёшь?
– спросил ликан, наблюдая за тем, как я присела на соседний пенёк, потянувшись к котелку, в котором была обычная тёплая вода.

– Пью.

– А сны всё снятся.

Я бросила на мужчину осторожный взгляд, наливая с помощью гнутого половника в кружку воду.

Калеб улыбнулся мне, приглаживая густую бороду.

– Не серчай, Айвири, это всё последствия привязки. Закрываешься ты плохо, а связь сильная. Волей-неволей, а отголоски отхватываешь, - отозвался ликан, вставая и с хрустом потягиваясь.
– Только вот не разобрать, что тебя тревожит. Страх чую, а картинку не вижу.

– И не надо, - поднося к губам кружку и делая глоток, отозвалась я.

– С Итаном бы поговорила.

А я лишь поджала губы и мотнула головой. Общение с командиром связки у нас не складывалось. Мы не ругались, не скандалили и не спорили. Наоборот, при встречах больше молчали, изредка бросая друг на друга осторожные взгляды. В этом и была самая большая проблема.

Нам многое хотелось сказать, но правильные слова не находились. Я чувствовала его боль и знала её причину. Сама испытывала нечто подобное.

Может, это и правильно, каждый день давить в себе эти чувства, в надежде, что однажды утром проснёшься и всё пройдет. Только вот прошло уже шестнадцать ночей, а толку никакого.

Одна встреча, пересечение взглядов и всё начиналось сначала, напоминая о том, чего никогда не будет.

– А он разве не чувствует?
– спросила осторожно, сделав еще глоток тёплой воды.

– Чувствует. Как и все мы. Но сам не подойдет, твоего шага всё ждет. Поговорить бы вам.

От проницательных карих

глаз становилось неловко. Странное дело, но из нашей связки с Калебом мне было легче всего разговаривать. Может потому что других вариантов не было. Джил меня ненавидела и даже не пыталась этого скрывать. Феб злился на то, что я пробралась под его маску весельчака и балагура, откопав тайные страхи и мысли. Блейн для общения мало подходил. От взгляда его желтых глаз мне больше всего хотелось куда-нибудь сбежать. И тревожил этот ликан почти так же сильно как... А с Итаном было всё сложно.

– А мы разговариваем, - возразила я.
– Вчера, например, обсуждали погоду.

Если фразу: «Сегодня ветрено, надень капюшон», - можно назвать беседой.

Лёгкий звон, который вновь раздался в тишине, заставил вскинуть голову и посмотреть на север. Калеб взглянул туда же. Завеса снова стонала, напоминая о том, что трещина никуда не делась. И чем ближе мы подъезжали к границам, тем жалобнее становилась эта песнь.

– Думаешь, выдержит?
– спросила тихо, отставляя в сторону кружку.

Этот вопрос тревожил всех нас с тех самых пор, как только на завесе появилась трещина.

– Наши держат, - кивнул ликан.

– Такого раньше не было, - заметила я, вздрагивая от воспоминаний.

Не успели мы отойти от обращения Фаи, как новая напасть. Несмотря на все страхи и сомнения, завеса всегда казалась нам чем-то незыблемым, вечным и слова о её падения были лишь слухами, не больше. И вот теперь самый страшный кошмар мог воплотиться в жизнь. Если что-то не сделать.

– Раньше много чего не было, - отозвался мужчина, чуть прищурившись.

От него веяло таким спокойствием и теплом, что я невольно расслаблялась, настраиваясь на лучшее.

– Скучаешь по ним?
– спросила осторожно, вглядываясь в его лицо, загрубевшее от северных ветров и сильных морозов.

– Скучаю, - не стал отрицать ликан.
– Вернёмся в крепость, познакомлю. Сиенна у меня хорошая, хозяйственная. Мальчишки совсем взрослые, да и дочка не отстаёт.

Я представляла их так же отчётливо, словно в реальности видела перед собой, а не в чужих воспоминаниях. Смех, улыбки, слова, прикосновения.

– Как же она тебя отпускает за завесу?
– вырвалось у меня.

Калеб открыл глаза, прямо встречая мой взгляд.

– Это наша судьба, Айвири, охранять наш мир. Наш долг, который мы исполняем до последнего вздоха. Сиенна же тоже воевала. Пусть за завесу не ходила, но сражалась наравне со всеми, пока дети не появились. Каждый из ликанов вносит свою лепту в спасение мира.

Я кивнула, неожиданно смутившись.

– Так странно. Кандира показывала мне прошлую жизнь, - призналась чуть слышно.
– Не верится, что раньше послушницы и ликаны были так близки.