Азагот
Шрифт:
– Отсюда.
Свет, которым искрились его глаза, тут же погас.
– Так скоро?
– Скоро? Не знаю как ты, но я бы не отказалась от стакана чего-нибудь жидкого и холодного.
– Я мог бы сходить за чем-нибудь освежающим, – протянул Азагот и, о, проклятье, её разум просто впитал эти слова.
Притворившись, что ни слышала ни слова, Лиллиана потянулась к нему.
– Думаю, хроногласс автоматически втянет нас обратно, но чтобы наверняка, дай мне руку.
Какое-то мгновение Азагот колебался, словно не
Закрыв глаза, Лиллиана отпустила на волю чувства, когда от путешествия во времени завибрировала каждая клеточка в её теле. Гул нарастал, пока она не почувствовала, словно её разрывает на части... а мгновение спустя они с Азаготом вернулись туда, откуда начали – к зеркалу, глядя на своё отражение.
Азагот смотрел на блестящую поверхность, а Лиллиана гадала, видел ли он в своих глазах ту же печать, что видела она.
– Азагот, – тихо произнесла она. – Что случилось?
Воздух вокруг неё потрескивал от приближающегося шторма.
– Мне нужно идти. – Его голос был чуть громче нечеловеческого воя, пропитанного яростью и болью, и ещё несколькими эмоциями, которые Лиллиана не определила.
И затем он в спешке вышел из библиотеки, оставив её ошеломлённую и в одиночестве.
Ещё одна странность – помимо поведения Азагота – она привыкла быть одна. Лиллиана отлично с этим справлялась. С самого детства она поняла, что полагаться можно только на себя, и смирилась с одиночеством.
Но впервые за всю жизнь ей не нравилась компания из самой себя.
И Лиллиана ни за что на свете не хотела анализировать причину этому.
Глава 6
Азагот к чёртовой матери покинул библиотеку. Оставил Лиллиану. Убрался подальше от женщины, которая дала ему подарок выхода впервые за тысячи лет из его мира.
Которая разжигала в его крови пожар, когда он брал её за руку. И когда он её поцеловал. Огонь преисподней, да сегодня был его лучший день за миллиарды лет, а может... и за вечность.
Когда Азагот тащился в свой кабинет, он всё ещё чувствовал песок на ступнях и между пальцами. Коридоры были пусты, и это хорошо, потому что прямо сейчас он не ручался за себя, если бы кто-то попался ему на пути.
Сломя голову он ворвался в свой кабинет и громко захлопнул за собой дверь. Азагот целенаправленно закрылся в туннеле душ и направился прямиком к камину.
Пламя облизывало его обнажённые ступни, но Азагот, как обычно, ничего не ощущал. Странно, если учесть, что египетское солнце окутывало его теплом.
Дрожа всем телом он так сильно схватился за каминную полку, что камень под пальцами начал крошиться.
Но мог ли он обрести контроль? Что, чёрт возьми, с ним произошло? К тому моменту, как он вышел из библиотеки и оказался в пустыне, вдохнул горячий, сухой воздух, что-то внутри него с силой открылось, освободив крохотную часть ощущения, опознать которое Азагот не мог.
Оно было знакомым и в то же время ему неизвестным, может тем, что люди зовут дежавю. Чем бы это ни было, оно оказалось чистым и приятным, наслаждением, которое не зависело от зла, жестокости или смерти.
Но в момент, когда Азагот снова оказался в библиотеке, ощущение превратилось во что-то гораздо менее приятное, как будто река эмоций, просочившаяся из трещины, стала грязной.
Испортилась так, как только могло это сделать злоба.
Его охватили ненависть, боль и желание что-нибудь разрушить. Он оказался не готов к стремительному наплыву чувств, и теперь его тело тряслось и корчилось в спазмах, как будто Азагот испытывал передозировку от какого-то человеческого оригинального наркотика.
Азагот закрыл глаза и тщетно попытался отогнать неудержимые эмоции, собрать их вместе и затолкать в ледяной склеп, в котором столько лет они покоились. Он был бы таким глупцом снова желать что-то чувствовать. Как он мог забыть, что эмоции были плохими-плохими вещами?
Он зарычал, услышав лёгкий стук в дверь.
– Уходи.
Дверь чуть слышно открылась и Азагот еще сильнее вцепился в каминную полку, когда крылья под кожей начали извиваться. Его истинный облик – тот, что буквально пугал до усрачки большинство демонов – так и норовил вырваться наружу, чтобы что-то – или кого-то – сломать и разорвать на части.
В помещении послышались тихие шаги и до Азагота долетело дуновение тёплого цитрусового уникального аромата Лиллианы.
И он мгновенно затвердел.
Ладно, на куски он её разорвать не мог, но, проклятье, сейчас Азагот не был готов с кем-нибудь разговаривать, оставить в покое женщину, которая затронула в нём то, что он никогда не ощущал.
"Это, чёрт возьми, твоя вина. Ты сам хотел пару, ангела, который согреет тебя снаружи".
Ну, что ж, он не думал, что его также согреют и изнутри.
– Не понимаешь значение слова "уходи"?
Он слышал её затяжной вдох, как будто Лиллиана собиралась с силами.
– Мне показалось, что ты расстроился. Хотела убедиться, что с тобой всё в порядке.
– Я Азагот, чёртов Мрачный Жнец, король своих владений. Конечно же я в порядке.
– Что, у Великого Азагота отсутствуют всякие чувства? – Лиллиана издала звук, подозрительно похожий на топот ножкой. – Неужели Великий Азагот настолько невежествен, что не может разговаривать с кем-то лицом к лицу?