Азарт охоты, или Трофеи моей любви
Шрифт:
— Рада, ты уже вернулась? — Я вздрогнула, увидев в дверном проёме Тима.
Тут же закрыв папку, я пригубила вино, запустила в рот кусочек шоколада и оглядела стоящего в одних трусах парня с ног до головы..
— Тим, да ты, я смотрю, выздоровел. Домой, наверное, собрался? — спросила я с иронией.
— Я ещё слишком слаб, чтобы ехать домой. Тебе не терпится меня прогнать?
— Ну, у меня же не гостиница. Я и так уступила тебе свою кровать, а сама сплю на диване.
— Можешь лечь ко мне. Я подвинусь. Кровать большая, места хватит.
— Да иди ты!
Тим, пошатываясь, подошёл к окну
— Какой красивый вид из окна! Когда смотришь на Москву в позднее время суток, кажется, она никогда не спит.
— А она и в самом деле никогда не спит. Я больше всего люблю столицу после захода солнца. Обожаю сидеть на этом подоконнике, пить вино, есть шоколад и любоваться огнями ночного города.
— А почему ты не проводишь время с друзьями где-нибудь в ночном клубе? Почему сидишь тут в одиночестве?
— Потому что не люблю ночные клубы и у меня нет друзей.
— В этом мы с тобой похожи. Я тоже волк-одиночка. Привык быть один. Глядя на этот завораживающий вид ночной Москвы, действительно не хочется куда-то идти. Можно просто ею любоваться, сидя на широком подоконнике. Тебе повезло с квартирой. Здесь даже аура какая-то особенная. Это твоя квартира?
— Я её снимаю.
— Специально выбирала квартиру с таким видом из окна?
— Я ничего не выбирала. Меня сюда поселили.
— Богатый любовник?
— Тим, ты слишком много хочешь знать. Ненавижу, когда лезут в мою личную жизнь. Я в твою не лезу и в мою лезть не советую.
Понятливый Тим тут же перевёл разговор на другую тему и вежливо попросил:
— Налей мне вина, пожалуйста.
— У тебя, скорее всего, сотрясение мозга, какое, к чёрту, вино?!
— Послушай, давай я сам разберусь со своим здоровьем.
— Разбирайся, только не в моей квартире.
— И всё же как насчёт вина?
— Возьми в баре.
Всё так же пошатываясь, Тим добрёл до бара, налил себе вина и, вернувшись к окну, поднял бокал:
— Ну что, за знакомство?
Я усмехнулась и прошептала:
— Ну давай за знакомство.
— Я очень рад, что мы познакомились.
— Я этого сказать не могу.
Не обращая внимания на Тима, я заворожённо смотрела на ночную Москву в свете иллюминации и думала о том, что в этом удивительном городе никогда не бывает по-настоящему темно. Ночью постоянно горят фонари, лампочки, прожекторы, подсветки! Такое чувство, будто ты попал на праздник. А когда устраивают фейерверки, это просто незабываемо! В свете прожекторов город приобретает особую красоту! Он становится ещё величественнее. Я могла часами сидеть на подоконнике и наслаждаться великолепием светящейся множеством огоньков Москвы. Ночная Москва будто манит в свои сети, зовет провести в её объятиях эту ночь.
— А я больше всего люблю Воробьёвы горы, — напомнил о себе Тим. — На смотровой площадке есть палатки с едой и всегда можно перекусить. В тёмное время суток там собираются стритрейсеры, ночные гонщики, со всей Москвы. Так что можно ещё понаблюдать за большой гонкой или просто полюбоваться тюнингованными машинами различных моделей и цветов.
— А мне по душе Поклонная гора. Вечером там в основном гуляют парочки. Всё располагает к романтике — кругом фонтаны, красивые клумбы и даже цветочные часы, которые показывают точное
Я замолчала и посмотрела на Тима. В полумраке комнаты он был очень красив. Высокий, сильное мускулистое тело, широкие плечи, мужественное лицо, широкие скулы, большие и очень приятные губы, выразительные глаза... Я с особой настороженностью отношусь к красивым мужчинам — они ведь любят себя безумно. Чаще всего красивые мужики — обалденные любовники. Иногда кажется, они просто созданы для секса. С некоторыми подобными экземплярами можно заниматься любовью до бесконечности. И ничего от них больше не нужно — ни денег, ни покровительства, ни развлечений. Они мне интересны сами по себе. Красивый партнёр — прежде всего подарок самой себе. И всё же красавчики типа Тима очень избалованы женским вниманием. Они это прекрасно понимают и потому позволяют себе лишнее. Они обычно самодовольные и других людей ни во что не ставят, зато когда хотят добиться желаемой девушки — идут на все.
— Ты долго ещё передо мной в трусах рассекать будешь? — хмуро поинтересовалась я.
— Но у меня нет ничего. Кстати, где моя одежда?
— Лежит на гладильной доске. Ты был ужасно грязный. Весь в строительном мусоре.
— Так ты постирала мою одежду?
— Не я, а стиральная машина. Я только погладила.
— Рада, я и подумать не мог, что в наше время встречаются такие девушки, — растроганно произнёс Тим.
— Какие?
— Добрые, бескорыстные и чистые душой. Ты словно не из этого мира. У тебя даже имя необыкновенное. Рада. Радость...
— Тим, я тебе уже объясняла, что не ведусь на комплименты.
— Вот и зря. Я говорю искренне.
В эту ночь мы пили вино, ели шоколад и смотрели на звёзды. Я сидела на подоконнике, Тим рядом на стуле. Есть шоколад он не мог, потому что из-за разбитых губ каждое жевательное движение давалось ему с огромным трудом. И ещё я заметила, что даже когда он сидит на стуле, его слегка пошатывает. Значит, голова кружится.
— Иди ложись, тебе нельзя столько сидеть.
— Пойдём вместе...
— С ума сошёл. Ты сидеть-то толком не можешь.
— Я же не предложил тебе заняться со мной сексом. Просто ляжем вместе, по-братски. Зачем тебе на диване ютиться?
Не дав Тиму договорить, я отвела его в спальню и заставила лечь.
— Спокойной ночи.
Я допила вино и, оставив папку на подоконнике, легла спать. Этой ночью я спала очень неспокойно. Постоянно вздрагивала, вскрикивала и видела во сне всех своих жертв. Проснулась с тяжёлой головой и поплелась в душ. Когда вернулась, сразу обратила внимание, что на подоконнике нет папки. Я как ошпаренная влетела в спальню и увидела сидящего на кровати Тима. У него на коленях лежала папка, и он внимательно изучал документы. Подскочив к нему, словно фурия, я выхватила из его рук папку и заорала: