Азарт
Шрифт:
Но это так, побочные мысли, которые не мешали основным и ведущемуся между нами диалогу. Мы пытались предугадать, чем закончится моя бравада и насколько агрессивным станет созданное системой чудовище. То, что у него в голове осталась только часть присущего разума, было и хорошо, и плохо. Пользуясь сильными эмоциями и оговорками, удалось обмануть Поедателя, но не станет ли от этого хуже? Вдруг он выживет и обозлится на нас за обман втройне? И вообще, дались гауланам эти кольца? Что в них таинственного и ценного?
На данные вопросы, опять-таки, Пятница ответить не мог, только озвучить свои старые
– Вариантов использования много, начиная с исцеления, оздоровления и заканчивая прямой магической связью с абонентом в тридесятом царстве, мире-государстве. Ну, разве что последнее, следуя логике, мы можем отбросить. Будь эти кольца для связи, гауланы, заметив горы сокровищ в повозках, сразу бы сообщили домой, что здесь и как. Уж больно лакомый кусочек для них – драгоценные камни. Может, наложенные на тело кольца запускают и более сложное действие? К примеру, создают пространственный пробой, телепорт. Аналогичные этому действу артефакты баснословно дороги, изготавливаются с учётом индивидуальных характеристик заказчика и, чаще всего, привязаны к строго условленному месту. Это может быть приёмная целителя или еще что-нибудь…
Мы уже заканчивали пересекать вторую долину, выдерживая чёткую дистанцию в сто метров между нами и Поедателем, но разговор помаленьку продолжали:
– Если кольца – телепорт к целителю, то зачем он мёртвым? – выразил я своё недоумение. – Нонсенс!
– Командир! Но мы же с тобой условились считать, что у монстра осталась только некая толика разума, завязанная на самых сильных эмоциях и краеугольных воспоминаниях. Вот чудовище и помнит: раз беда стряслась со здоровьем, следует срочно напялить себе по кольцу на голову и на хвост. Сработал инстинкт выживания: я ранен, нужны кольца – все силы на их поиск.
Складно малец глаголет, соображает, когда не волнуется. Да и какой смысл оспаривать его речи, когда и сам с ними согласен? Следует всё-таки понаблюдать за поведением Поедателя, а уже потом решать насчет разумности его действий. Плохо – если он будет помнить о нас и пытаться нас уничтожить. Плохо – если он станет и вовсе огромным и непобедимым. Тогда на него никакой взрывчатки не напасёшься. Хотя керосина и мыла много, можно будет и справиться. Плохо – если он с защитниками башни не справится, зато будет бродить по окрестностям, не в силах отойти от скопища трупов.
Позитива удавалось отыскать все меньше. Хорошо было бы, чтобы он не просто погиб на подступах к герцогской твердыне, а ещё парочку гулей с собой на тот свет прихватил. В идеале – всех пятерых. И ещё…
На этом всё хорошее заканчивалось. К тому же, вспомнив о магической ракете на верхней площадке башни, я бы не рискнул ставить на Поедателя. Тут, как говорится, достаточно одной огненной пилюли, и многоголовая гидра исчезнет из данного пространства навсегда. Но именно факт отвлечения магической ракеты нас интересовал в первую очередь. А вдруг у гулей их больше нет в запасе? Вдруг им больше нечем стрелять по невинным гражданам? Тогда мы смогли бы без страха приблизиться к башне и вести светские беседы с шестилапыми мордами. Почему-то казалось, что подобные беседы дадут нам определённое преимущество.
И уже к середине пути я придумал небольшое развлечение:
– Спорим,
– Так и я в том же уверен.
– Ну, тогда давай я буду спорить, что не разнесут! Согласен так?
– Давай! – оживился и вошёл в азарт парень. – А на что спорим?
– Если выигрываю я, то ты ко мне три дня обращаешься «многоуважаемый»! Лады?
– Можно и так… Но если я выиграю, то на три дня становлюсь лидером группы и ты выполняешь все мои приказы.
– О-о! Экий ты тщеславный! – фыркнул я. – Хочешь в князи, да ещё и на три дня? А ничего не склеится? Тем более, что ты ничем не рискуешь? Согласен только на один день!
– Замётано! – тут же согласился Пятница, и я запоздало пожалел, что теперь мне на сутки придётся занять его место и обращаться к нему «господин Робинзон».
Хотя какие тут могут быть Робинзоны-фармазоны? Тут вон кто только не шастает!
Мы уже приняли вправо, не упуская змея из виду и стараясь занять на перевале наиболее удобное для наблюдения место. Близилась развязка, ажиотаж нарастал, и мы оба молились здешним богам, чтобы моя авантюра и обман сработали.
Казалось, что так и случится. Не меняя прямого курса своего движения, Поедатель трупов пёр непосредственно на башню. А мы, не в силах сдерживать охватившее нас нетерпение, перешли на восклицания:
– Ну! Вот сейчас! Давайте! – на верхушке башни копошились два гуля, явно передвигающих пусковую установку.
– И-и?! Ну что же вы?! Залп!
– Чего они телятся?! Пора! – В поле зрения появился третий защитник, а прущее чудовище уже было всего в пятидесяти метрах от башни. – У-у-у! Чего они замерли?!
Гули и в самом деле просто застыли на краешке площадки и тупо смотрели на приближающееся создание. То есть они даже не собирались запускать по врагу свою магическую ракету!
– А враг ли он им? – озвучил я неожиданную мысль.
Но чуть позже мы поняли, что защитники башни попросту решили экономить боеприпасы. На ровном, казалось бы, чистом и безопасном поле стали срабатывать ямы-ловушки и прочие хитро устроенные гадости.
Вначале провалилась земля под передней частью червяка. И его главная, высоко поднятая голова резко качнулась вперёд и вниз, и наверняка тело коснулось натыканных внизу острых кольев. Но вся остальная длинная туша помогла удержать равновесие. Первую яму тварь переползла без особого труда, пусть и с небольшими ранениями. Зато дальше вся трава справа от неё зашевелилась от резко распрямившихся упругих стержней-метателей. Чуть ли не сотня дисков отправилась в полёт низко над землёй, срезая все на своем пути.
Теперь торчащим головам досталось изрядно. Десяток вообще срезало напрочь, два или три десятка солидно покромсало и покалечило, ну и в самом корпусе образовались глубокие раны. Мало того, после залпа Поедатель вдруг провалился почти всем телом в глубокую и длинную яму. Вот там ему досталось уже по полной программе! Мне в бинокль удалось рассмотреть даже несколько кольев, пронзивших гада насквозь.
Наверное, чувство боли змей всё-таки испытывал, потому что даже до нас долетел его бешеный рёв. Хотя при таких условиях ему не реветь следовало, а тихо и быстро умирать. Как бы…