Азбука для несовершеннолетних

Коллектив авторов

Чем же объясняется это явление? Очень многое здесь зависит от уровня классовой сознательности масс. Всякий класс имеет, если можно так выразиться, свое время. Мы живем в эпоху перехода от капитализма к социализму. В одних странах рабочий класс уже взял власть в свои руки. В других он осознал необходимость такого шага. Об этом говорят успехи коммунистов на выборах в Италии, а также в ряде других государств Европы, Азии и Латинской Америки.

Однако еще немало стран, где у пролетариата не созрело классовое сознание. Это значит, что большинство рабочего класса там не сознает своих конечных интересов, находится во власти распространяемых мелкобуржуазными и оппортунистическими партиями иллюзий. В ряде стран большинство рабочих до сих пор не осознало своей общности и отказывается вступать даже в профсоюзы. Вот почему в США рабочие голосуют на выборах за буржуазных кандидатов.

Тем не менее коммунисты делают все новые и новые

успехи в своей работе, направленной на то, чтобы постепенно, шаг за шагом политически воспитывать пролетариат, развивать в нем классовое сознание, убеждать в своей правоте все новые и новые его слои. При этом сами они признают, что очень много зависит тут от успехов уже реально существующего социализма, от силы его примера. Многие политические наблюдатели отмечают, что удачи и неудачи коммунистов на выборах, усиление или ослабление их влияния на массы нередко совпадают по времени с нашими очередными достижениями и победами, либо, наоборот, с проблемами и трудностями, порой встающими на нашем пути.

Но и высокий уровень классового сознания трудящихся не означает автоматически, что власть будет служить их интересам. И дело здесь не только в плохом избирательном праве, всеобщем только по названию. Дело скорее в том, что в буржуазном государстве так называемая демократия, воля «большинства населения» допускаются, терпятся лишь постольку, поскольку не затрагивают коренных интересов «хозяев жизни» – владельцев средств производства. Если эти последние видят, что их интересы, их власть находятся под угрозой, они немедленно прибегают к «штыкам», аппарату насилия и подавления против вышедшего из покорности большинства. Пример Чили о том наглядно свидетельствует.

И еще один вопрос. Последний. Почему коммунисты считают, что революционнее их ни одна политическая партия быть не может? Ведь существуют же даже ультралевые группы и организации, которые нападают не только на буржуазные, но и на рабочие партии с крайне левых позиций.

Да, существуют. Но, во-первых, это не партии в подлинном смысле слова, а именно группки. И во-вторых, в классовом отношении они представляют не пролетариат, а особый тип мелкого буржуа, «взбесившегося» от ужасов капитализма.

Мелкая буржуазия занимает на политической сцене промежуточное положение между крупной буржуазией и рабочим классом. С одной стороны – это собственники, хозяйчики. И как таковые они за капитализм. Но с другой стороны – капитализм угнетает их иногда гораздо сильнее, чем рабочих, ибо они не способны оказать такое организованное и стойкое сопротивление, какое оказывает пролетариат. Поэтому мелкая буржуазия легко переходит к крайней революционности, проявляя ее в анархизме, троцкизме, маоизме и прочих «модных» левацких течениях. Наиболее известны из них в последние годы «красные бригады» в Италии и «красноармейская фракция» в Западной Германии. Устраивая взрывы, похищая и убивая политических и государственных деятелей, генералов и судей, они думают «дестабилизировать», расшатать, а затем и уничтожить власть монополий.

Но мало того, что эта крайняя «революционность» бесплодна. Она еще и неустойчива, имеет свойство быстро превращаться в покорность, апатию, фантастику, в «бешеное» увлечение тем или иным правым буржуазным течением, даже фашизмом. Вот почему, когда марксисты-ленинцы говорят о различных проявлениях мелкобуржуазной революционности, они слово «левый» употребляют в кавычках.

Да, коммунисты представляют интересы самого революционного класса. Класса, который борется за политическую власть не для того, чтобы одну форму угнетения заменить другой, а для того, чтобы ликвидировать угнетение вовсе, ликвидировать классовое противопоставление людей, сами классы вообще. Когда же эта цель будет достигнута, тогда отпадет надобность в государстве, прекратится борьба за власть (то есть политическая борьба), прекратят свое существование и партии.

* * *

КОММУНИСТЫ, ВПЕРЕД!

Есть в военном приказе Такие слова, На которые только в тяжелом бою (Да и то не всегда) Получает права Командир, подымающий роту свою. Я давно понимаю Военный устав И под выкладкой полной Не горблюсь давно. Но, страницы устава до дыр залистав, Этих слов До сих пор Не нашел Все равно. Год двадцатый, Коней одичавших галоп. Перекоп. Эшелоны.

Тифозная мгла. Интервентская пуля, летящая в лоб, – И не встать под огнем у шестого кола. Полк Шинели На проволоку побросал, – Но стучит над шинельным сукном пулемет, И тогда еле слышно сказал комиссар: – Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед! Летним утром Граната упала в траву, Возле Львова Застава во рву залегла. «Мессершмитты» плеснули бензин в синеву, – И не встать под огнем у шестого кола. Жгли мосты На дорогах от Бреста к Москве. Шли солдаты, От беженцев взгляд отводя. И на башнях Закопанных в пашни КВ Высыхали тяжелые капли дождя. И без кожуха Из сталинградских квартир Бил «максим», И Родимцев ощупывал лед. И тогда еле слышно сказал командир: – Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед! Мы сорвали штандарты Фашистских держав, Целовали гвардейских дивизий шелка И, древко Узловатыми пальцами сжав, Возле Ленина В Мае Прошли у древка... Под февральскими тучами Ветер и снег, Но железом нестынущим пахнет земля. Приближается день. Продолжается век. Индевеют штыки в караулах Кремля... Повсеместно, Где скрещены трассы свинца, Где труда бескорыстного – невпроворот, Сквозь века, на века, навсегда, до конца: – Коммунисты, вперед! Коммунисты, вперед! А. Межиров

Патриотизм

– чувство любви к своей Родине, к Отечеству, готовность к его защите от врагов.

Вы уже прочитали, вероятно, очерки В. Пескова, В. Травинского об Отечестве; о чувстве Родины, этом главном чувстве человека. А теперь поговорим о патриотизме, о советском патриотизме.

Вспомним Пушкина:

Пока свободою горим, Пока сердца для чести живы, Мой друг, Отчизне посвятим Души прекрасные порывы!

Оказывается, патриотизм, любовь к Отечеству Пушкин связывает с понятиями Свободы, Чести. Почему?

Границы человеческого восприятия не так уж велики, если говорить о каждом из нас в отдельности. Что вспоминаем мы, думая об Отечестве? С чего начинается Родина для каждого из нас, людей с непохожей на другие судьбой?

С очень конкретных и малых вещей. С запахов отчего дома и красок леса. С плеска волн малой речки и журавлиного курлыканья в глубоком осеннем небе.

Образ Родины не может быть слишком расплывчатым, общим, неконкретным. Тогда и не задевало бы нас это сложное чувство так глубоко и горячо, тогда и не называли бы мы Родину другим дорогим словом «мать». В сорок первом году, когда нам выпало такое страшное испытание, каждый представлял Родину такой близкой, будто смертельный бой разворачивается именно у твоего порога и Браг угрожает жизни, свободе и чести самых дорогих тебе людей.

Все тут правильно и закономерно. Но... Но в рядах защитников Москвы, например, были и украинцы, и сибиряки, и уроженцы нашей Средней Азии, многие из которых воочию так никогда и не увидели кремлевских звезд (многие соединения на оборону столицы выдвигались прямо из воинских эшелонов, минуя город, и тысячи бойцов полегли в заснеженных полях, не пройдя ни по одной из московских улиц). Что же вело их в бой? Почему двадцать восемь гвардейцев-панфиловцев у разъезда Дубосеково сражались как коренные москвичи, чьим домам угрожает пламя, и почему там, на кровавом разъезде, родились слова: «Велика Россия, а отступать некуда – за нами Москва»?