Азбука счастья. Не забывайте быть счастливыми
Шрифт:
Беспокойство по поводу счастья
«Мы станем счастливыми, когда преодолеем беспокойство по поводу счастья», – писал Морис Метерлинк, ныне забытый писатель, несмотря на то что в 1911 году он получил Нобелевскую премию по литературе. О каком же беспокойстве идет речь? Мы переживаем, что так и не встретим счастье? Что оно быстро закончится? Или что оно будет не таким полным и захватывающим, как нам бы хотелось? Эти переживания часто связаны с осознанием хрупкости счастья, ведь ему не свойственно постоянство, и мы рискуем потерять его и страдать от этого.
Можно ли избавиться
Благоговение
Это произошло со мной однажды зимой во второй половине дня в одном из монастырей Эльзаса, расположенном на горе Святой Одилии. Я только что прочел курс лекций под названием «Медитация и нейронаука» для выпускников медицинского университета Страсбурга, и это был первый такой курс во Франции. Еще его отличало от обычных лекций то, что студенты слушали и обучались практике медитации в монастырской резиденции, где они провели целую неделю. В это время они уже уехали, остались только организаторы и преподаватели.
Воспользовавшись редкими часами отдыха, я решил прогуляться в окрестностях монастыря и пошел по огибавшей его узкой тропе, вдоль которой стеной стояли сосны. На вершине горы, затерянной в глухих лесах, возвышались монастырские здания. В этот зимний день все было покрыто только что выпавшим снегом. Предзакатное небо еще больше помрачнело от туч, нависших сплошной пеленой. Я шел медленно, с удовольствием прислушиваясь к скрипу снега под ногами. Иногда лес расступался, и взгляду открывался горизонт с другими горами, покрытыми такими же густыми лесами. Время от времени я поднимал голову и смотрел на вековую и темную глыбу монастыря. Странное чувство охватывало меня. В целом оно было приятным, но назвать его счастьем я не мог: слишком низко нависало мрачно небо, холод пробирал до костей. Я был потрясен и немного подавлен строгой красотой природы и зданий, их долгой историей.
Во французском языке нет слова для описания этого душевного состояния, хотя в английском оно есть, и это слово «awе». Оно означает благоговение, священный трепет, уважительное восхищение, смешанное с робостью и страхом. В каком-то смысле эта трансцендентная эмоция, то есть то, что мы видим и ощущаем в данный момент, превосходит рамки обычного восприятия. Наши слова, наш ум бессильны охватить ее грандиозность, сложность и значение.
Ты испытываешь восторг, тебя переполняет нечто более великое, чем ты сам, хотя и пугающее. Но ты радуешься и чувствуешь себя совсем маленьким по сравнению с грандиозностью окружающих картин. И главное – не ты сам или твое состояние души служат источником этого счастья или радости. Они сосредоточены на том внешнем, что поражает нас до глубины души и чем мы восхищаемся в тишине, затаив дыхание, не в силах произнести ни слова.
Потом
Я вспоминаю, как в этих глухих лесах в 1992 году потерпел крушение самолет и 87 человек мгновенно погибли в ледяных черных горах. Мне кажется, я слышу, как их души, оставшиеся здесь навсегда, парят над лапами огромных елей и смотрят на меня своими бесстрастными глазами.
Я продолжал испытывать благоговение и священный трепет, к которым теперь примешивалось сострадание к жизням, ушедшим в небытие январским вечером 1992-го, приблизительно в то же время, что и сейчас. Сердце забилось так сильно, что его биение отдавалось в ушах, а звук дыхания раздавался в тишине. Может быть, я слишком быстро иду?
И тогда я решил остановиться, чтобы передохнуть и насладиться свежим морозным воздухом, глубоко проникавшим в легкие. Я почувствовал непередаваемый аромат свежевыпавшего снега, и мне показалось, что слышу я в тишине дыхание гор, приглушенное тяжелыми сугробами. Это была тишина, населенная живыми существами.
Прислушиваясь к тому, что творилось у меня в душе, я отдался воображению, представляя монастырь, гробницу святой Одилии в темноте склепа, лица студентов, дискуссии с ними и их дипломные работы, самолет, врезающийся в землю, и угасшие жизни.
Как всегда, меня волновала тайна этого состояния души, когда одновременно ощущаешь боль и умиротворение. Как такое возможно?
Может быть, это радость от того, что продолжаешь жить, и волнение от трагичности жизни? Чувствуешь свою беспомощность перед всевластием судьбы и, тем не менее, продолжаешь жить, пытаясь проникнуть в тайну: что же будет дальше? – и понимая, что жить все-таки стоит.
Через несколько мгновений тело потребовало движения, и я продолжил путь. Скоро я присоединюсь к своим друзьям, оставшимся в монастыре, мы немного поболтаем, потом сядем в машины, поезда или самолеты и разъедемся кто куда. Ни одна из загадок, занимавших мой ум во время прогулки, не была разгадана, но я всем существом ощущал пульс жизни. И хотя тревожные мысли на мгновение поселились в моем сердце, от этого оно забилось увереннее и спокойнее.
У меня было чувство, что меня, как птицу, сжал в своей руке невидимый гигант и, прежде чем отпустить, подбросил в небо. Все покрыто тайной, и ничего не понятно. Но я уверен, что существует нечто великое и могучее – оно иногда выхватывает нас из привычной колеи, чтобы затем (как правило) вернуть к жизни.
В этом заключаются красота и трагичность существования.
Они придают желание жить, любить и улыбаться, несмотря ни на что.
Благодарность
Это чувство признательности за добро или услугу, которое ты обязан выразить тому, кто это совершил.
Недавно в клинике Св. Анны мы отрабатывали благодарность с группой пациентов и беседовали о том, какие виды и формы выражения у нее существуют:
– мы можем испытывать благодарность к человеку, который намеренно, из добрых побуждений оказал нам услугу или благодеяние (помог, сделал подарок);
– мы благодарны человеку, ежедневно совершающему по отношению к нам благие дела, хотя он нас не знает (например, булочнику за выпеченный хлеб);