Азбука вождей
Шрифт:
В 1934-м Меркулов стал заведующим отделом советской торговли Закавказского крайкома ВКП(б), с 1936-го возглавил особый сектор, а с июля 1937-го – промышленно-транспортный отдел ЦК КП(б) Грузии. Его партийная работа завершилась так же, как и началась. В сентябре 1938-го по предложению Берии он перешел вслед за ним на работу в НКВД в Москву. Как позднее писал Меркулов, «признаюсь, мне было тогда по приезде в Москву страшно тяжело работать в НКВД СССР, чего я никак не ожидал, едучи в Москву. С одной стороны, у меня не оказалось поначалу достаточных оперативных навыков <…>, с другой стороны, новые чекистские «методы», применявшиеся тогда и не известные мне до того времени (я ведь уже 7 лет был на партработе), меня крайне угнетали». Но ничего, Меркулов сдюжил. Он вошел в ближайший круг Берии, хотя и отмечал ревниво, что в Москве Берия к нему охладел и ценит больше
В 1938 году Берию перевели в Москву, поручив руководить Главным управлением госбезопасности и сделав заместителем наркома Ежова. Для борьбы с начальником Берии была нужна команда, и он выписал в Москву почти всё своё окружение. Позднее на допросах Меркулов утверждал, что, по его мнению, причиной его возвышения был тот факт, что он являлся единственным русским в окружении Берии. Тот предпочитал опираться на свой кавказский клан, но Кремлю не понравилось, что Берия окружил себя сплошь грузинами, и часть людей ему даже пришлось отослать назад. Таким образом, Меркулов был идеальной и гарантированно проходящей кандидатурой на роль первого заместителя.
Сам Меркулов нашёл в лице Берии могущественного защитника и заступника, который мог прикрыть его от любых нападок. В конце концов, он был дворянином, офицером и вдобавок роднёй живущего в Америке царского генерала. В любой момент его могли изгнать из партии, а в 30-е – и вовсе расстрелять. Не только карьера, но и жизнь Меркулова в значительной степени зависели от покровительства Берии.
Но и Берия нуждался в своём подчинённом. Меркулов был хорошо образован и умён. Когда Берия ушёл на партийную работу, ему часто приходилось выступать с речами. Нередко Меркулов брал на себя функции спичрайтера и писал или редактировал речи своего начальника.
В конце 1938 года Берия «съел» Ежова и сам стал наркомом внутренних дел. Меркулов переместился на должность первого заместителя. А в 1941 году он и сам становится наркомом. За несколько месяцев до войны НКВД было разделено на два наркомата: внутренних дел, который остался под контролем Берии, и государственной безопасности, который возглавил Меркулов.
Однако уже через месяц после начала войны наркоматы вновь были сведены вместе, а Меркулов переместился на должность первого заместителя. Только в 1943 году, после очередного разделения, он вернул должность наркома госбезопасности. НКВД теперь контролировал лагеря, внутренние и пограничные войска, а также милицию, а в ведении НКГБ были разведка и контрразведка.
В декабре 1938-го Меркулов возглавил Главное управление госбезопасности и стал 1-м заместителем наркома внутренних дел. Берия поручал ему самые важные дела и расследования. По его указанию Меркулов лично отвез тело насмерть забитого на допросе маршала Блюхера на кремацию. Именно на допросе у Меркулова 13 апреля 1939-го после пяти месяцев молчания «сознался» в участии в «ежовском заговоре» Ефим Евдокимов – человек с легендарным анархистско-эсеровским прошлым, поступивший в 1919-м на службу в ЧК. Отказавшись от этих признаний на суде, Евдокимов заявил, что не выдержал: «Меня сильно били по пяткам».
Нельзя сказать, что Меркулов хорошо подходил для новой должности. Оставаясь заместителем Берии, человеком в его тени, он нёс ответственность как исполнитель, а не как руководитель. Но теперь он самостоятельно возглавлял важнейшее ведомство, к чему не имел большой охоты. Так что отчасти он был подставным лицом, позволявшим Берии сохранять своё влияние сразу в двух наркоматах. В действительности львиную долю работы в НКГБ выполнял 1-й заместитель Меркулова Кобулов.
Кобулов входил в ближайшее окружение Берии и был одним из самых доверенных его людей. Фактически именно в руках Кобулова и было сосредоточено руководство ключевыми вопросами ведомства. Об этом говорят два факта. Во-первых, Кобулов обладал неслыханной привилегией – он был единственным из первых заместителей, который лично ходил на доклады к Сталину. Во-вторых, достаточно сравнить количество наград двух руководителей. У Меркулова был орден Ленина, орден Красного знамени, орден Кутузова 1-й степени и тувинский орден Республики. Не самый внушительный наградной список. Зато у его помощника Кобулова – три ордена Ленина, пять орденов Красного знамени, два ордена трудового Красного знамени, ордена Суворова, Кутузова и Отечественной войны 1-й степени.
Кроме
Согласно решению Политбюро ЦК ВКП(б) от 5 марта 1940-го Меркулов возглавил «тройку» НКВД, которой предстояло вынести решения о расстрелах польских военнопленных и гражданских лиц. По решениям этой «тройки» весной 1940-го были расстреляны 21 857 человек, из них в Катынском лесу под Смоленском – 4421 человек. Роль Меркулова не ограничилась руководством «тройкой». Он лично выезжал в Белоруссию проверить, как идут расстрелы поляков – гражданских лиц – в рамках решения от 5 марта 1940-го. Как отмечалось в отчете МГБ Белоруссии, «в 1940 году тов. Меркулов приезжал специально по делу ведения следствия и приведения приговоров в исполнение на арестованных в западных областях Белорусской ССР». Осенью 1943-го, будучи наркомом госбезопасности, Меркулов приложил усилия скрыть злодеяние НКВД в Катыни. Еще до эксгумации, проведенной Бурденко, он направил туда сотрудников 2-го управления НКГБ для заметания следов – они перекапывали захоронение, подбрасывая ложные документы, готовили лжесвидетелей и т. п.
В феврале 1941-го Меркулов занял пост во главе выделившегося из НКВД наркомата госбезопасности. В этот год его особенно часто Сталин принимает в своем кремлевском кабинете. В журнале посещений зафиксировано 22 визита. И неудивительно. Накануне войны по прямому указанию Сталина Меркулов затеял громкое дело против ряда высокопоставленных генералов РККА и руководителей оборонной промышленности, среди них были нарком вооружения Ванников и заместитель наркома обороны Мерецков. Как скажет потом в 1953-м на допросе Берия, к арестованным по этому делу применялись пытки, а Меркулов заявил ему, что «раскрыл подпольное правительство, чуть ли не Гитлером организованное». В 1953-м Меркулов продемонстрировал весьма своеобразное понимание того, что называть пытками: «…На допросах, производимых с моим участием и без меня, Мерецкова и Ванникова били рукой по лицу и резиновой палкой по спине и мягким частям тела, но нанесение этих ударов не превращалось при мне в истязание. Я лично тоже бил Мерецкова, Ванникова и некоторых других арестованных, но пыток к ним не применял».
В ходе следствия по делу Берии генеральный прокурор Руденко обратил внимание на опубликованные в 1952-м в США свидетельства о том, что Берия, принимая в 1940-м группу польских офицеров, в косвенной форме признал факт убийства польских военнопленных, заявив, что в отношении этих лиц «мы допустили большой промах. Мы сделали большую ошибку». Примерно то же в октябре 1940-го говорил и Меркулов, когда речь шла о формировании польской бронетанковой дивизии. Руденко ухватился за возможность обвинить Берию и Меркулова в разглашении тайны катынского расстрела. Меркулову 21 июля 1953-го был поставлен прямой вопрос: что он тогда ответил полякам? Меркулов вспомнил, что принимал в октябре 1940-го поляков во главе с Берлингом. А какой он им дал ответ на вопрос о людях из Козельска и Старобельска, не помнит, и об ответе Берии тоже не помнит. Тогда его напрямую спросили: «А не ответили вы, что была допущена большая ошибка?» Меркулов: «Смешно было бы говорить о возможности такого ответа. Разумеется, я такого ответа не давал. В моем присутствии Берия тоже не давал польским офицерам такого ответа».
Сталин не был доволен работой НКГБ и осенью 1945-го неоднократно высказывал желание сменить все руководство наркомата. У него был новый фаворит – начальник ГУКР СМЕРШ Виктор Абакумов. Первым делом из НКГБ в конце 1945-го был уволен заместитель наркома Богдан Кобулов. Весной 1946-го Меркулов занят разработкой новой структуры МГБ, но уже понятно, что его дни на посту министра сочтены. 4 мая 1946-го Политбюро ЦК ВКП(б) утвердило новую структуру МГБ, и одновременно вместо Меркулова министром был назначен Абакумов. Процесс приема-передачи дел в МГБ был и болезненным, и мучительным для Меркулова. Абакумов всячески старался опорочить его работу. Сам Меркулов в письме Сталину в июне 1946-го правильно уловил истинные причины своего снятия: «Вы, товарищ Сталин, как-то назвали меня «робким». К сожалению, это правильно. Я стеснялся звонить Вам по телефону, стеснялся даже писать Вам по многим вопросам, которые я ошибочно считал в свое время не столь важными для того, чтобы отрывать у Вас время в период войны, зная как Вы заняты. Эта робость перед Вами привела меня к ошибкам, из которых самая тяжкая заключалась в том, что в нескольких случаях я не информировал Вас или информировал в смягченной форме о вопросах, по которым моя прямая обязанность была докладывать Вам немедленно».