Азия на халяву (Азиатская часть СССР, 1986-97 гг)
Шрифт:
Пушистые синички - гаички весело пересвистывались среди молчаливых лесов. Мы долго шли вдоль дороги, надеясь увидеть еще кого-нибудь, пока нас не привлекли истошные вопли кедровок - мы поспешили на звук и вспугнули бело-серого ястреба, как раз расклевывавшего одну из крикуний. Добрались до тоннеля и прошли под хребтом на другую сторону - но там был такой ветер, что пришлось торчать на станции. Кроме нас, тут околачивались туристы, только что спустившиеся с гор - жутко обмороженные, c переломанными лыжами, но очень довольные. Только за час до прихода поезда я обнаружил, что в трех минутах ходьбы от тоннеля ветер, дующий из-за гор, резко стихает, и успел еще немного погулять по тайге - познакомиться с полевками, в изобилии населявшими мусорные свалки вдоль дороги. Вернуться
Дальше поезд идет по отрогам самого высокого в Забайкалье хребта Кодар. Слева сверкают скалистые пики, слева расстилается плоская чаша в золотистой лиственничной поросли - Чарская долина. Здесь мы первый и последний раз за весь маршрут видели крупного зверя: далеко внизу, провожая взглядом поезд, стоял на берегу реки задумчивый лось. Судя по его безмятежному поведению, он был не местный - наверное, просто пересекал котловину, кочуя из одних диких мест в другие.
Очередную остановку решили сделать на станции Хани - единственной, принадлежащей Якутии, и самой заброшенной из всех. Трехкомнатная квартира стоит здесь около пятисот долларов. Станция втиснута на дно узкого каньона, постоянно продувается зверскими ветрами, да к тому же тут не оказалось гостиницы, а к креслам в зале ожидания за время моего отсутствия какая-то сволочь приделала подлокотники.
Хорошо, что до рассвета оставалось недолго. Как раз успели посмотреть комету - теперь было видно, что у нее два хвоста, желтый пылевой и синий газовый. Рассвет в Хани, "волчьем ущелье", был красивый, но пейзажи там унылые, и "клиенты"
совсем скисли - пришлось ловить товарняк до Тынды. Полз он так медленно, что лишь к вечеру мы наконец добрались в город и завалились в гостиницу.
Местные такси потешили мое самолюбие, поскольку в большинстве оказались марки "Ока". Из достпримечательностей в Тынде имелись клуб любителей собак и кошек "Элита", бичовский кабак "Дюймовочка", ночной клуб "Стройка века" и корейское гетто. Мы договорились с местным турклубом и перебрались в избушку, стоявшую на вершине скалистой сопки над рекой Гилюй, восточнее города. В этом тихом уголке мы наконец отдохнули от поездов, ветра и мороза - здесь было всего тридцать градусов, а к вечеру "тропическое" солнце нагревало воздух почти до нуля. Вдоль поросшей рябиной поймы реки потихоньку тянулись на север стаи чечеток. В зарослях кедрового стланика, который по вечерам, чувствуя оттепель, приподнимался из снега, жили шустрые горностаи и пушистые зайчики. Гуляя по тайге, едва не получили коллективный инфаркт, вспугнув из лунок стайку каменных глухарей. Особенно здорово было ночью - кругом пересвистывались ястребиные совы, а где-то внизу выли волки.
Мы несколько запутались, высчитывая, насколько отличается местное время от Гринвича, но знали, что затмение будет утром. Поскольку днем из Тынды уходил последний на этой неделе самолет в Комсомольск, решили потихонечку идти в сторону города и посмотреть "спектакль" по дороге. Главное было не дойти слишком быстро. "Клиентам" особенно хотелось увидеть комету в момент затмения - вроде бы раньше это никому никогда не удавалось. А в городах с их фонарями и смогом кометы видно очень плохо. На всякий случай мы вышли до рассвета и медленно побрели по тропе, то и дело оглядываясь на восходящее солнце.
До аэропорта оставалось километров десять, когда на краюшке солнца наконец-то появилась долгожданная выемка. Погода была словно на заказ двадцать градусов мороза, темно-синее, как высоко в горах, небо, ни ветерка. Через час от солнца остался только узенький серп. Начало стремительно темнеть, серп "втянул рожки", превратился в "фасолинку", в искру - и погас.
Никогда прежде не видел солнечного затмения и совершенно не ожидал, что это настолько фантастическое зрелище. Вместо солнца на усыпанном звездами небе висел черный круг в золотистом ободке, а от него во все стороны расходились прозрачные голубые лучи короны, причудливо изогнутые по симметричным линиям магнитного поля. Все вместе удивительно напоминало знаменитые изображения Солнца в виде крылатого скарабея на древнеегипетских
Я стоял, наслаждаясь картиной и вслушиваясь в доносившийся издалека волчий вой.
Белая сова бесшумно, словно призрак, пронеслась над нами, испуганно пискнула синичка в лесу... Между тем мои спутники развернули лихорадочную деятельность:
фотографировали солнце разными камерами, глядели на него в маленький телескопчик (по-моему, без него или в обычный бинокль вид куда лучше), высматривали комету.
Ее и вправду было видно, но плохо - затмение проходит узкой полосой, поэтому небо с двух сторон подсвечивал зловещий красноватый отблеск с горизонта. Наконец у края черного диска сверкнула яркая искра, радостно заорали у реки голубые сороки, и все пошло в обратном порядке. Только в самолете выяснилось, что двое из четырех "клиентов" обморозились. У самого молодого, из Гонконга, пострадали нос и щеки, чему он был несказанно рад. "Расскажу всем, что обморозился в Сибири - девчонки просто отпадут..." Молодой канадец обморозился в том месте, которое соприкасалось с металлической молнией в ширинке, и был мрачен как туча - ведь ему похвастаться будет куда трудней, да и ходить больно.
По расписанию самолет должен был делать посадку в Эвороне, но оказалось, что тамошнюю полосу приспособили под автодром для обучения вождению - пришлось лететь прямо в Комсомольск. Оттуда я свозил ребят на горное озеро Амут - пожалуй, самый красивый уголок Приамурья. Тут, в царстве густых пихтовых чащ, весна уже шла полным ходом. Черные петушки-дикуши с тихим гудением зависали над полянками (так у них проходит токование), журчали в кустах стайки амурских свиристелей, а в лиственничниках вовсю распевали кукши - они начинают насиживать кладки, когда еще стоят морозы. Следы кабарог, изюбрей и колонков тянулись по мягким сугробам, скрывающим бурелом.
В Хабаровске мы расстались. "Клиенты" улетели в Пекин, а я - в Приморье. Лица у жителей края были такие же мрачные, как на БАМе, но поражало обилие иномарок на улицах поселков и коммунистическое изобилие на прилавках. До конца отпуска осталось несколько дней, так что я успел погулять по Уссурийскому заповеднику (где снега было по уши) и Кедровой Пади (где он лежал только в горах).
Прощальное свидание с любимыми уголками порадовало: таежные поселки заметно опустели, и живности в лесах стало намного больше. Хотя со времени последнего снегопада не прошло и недели, снег был истоптан следами во всех направлениях.
Вот глубокая траншея, пробитая шедшим за стадом кабанов тигром, вот "квадратик"
на месте приземления белки, удиравшей от куницы-харзы, вот длинные прыжки пятнистых оленей, шарахнувшихся от вспугнутого ими же зайца единственная книга, которую никогда не надоест читать. По ночам чудесные встречи выпадали мне при свете молодой луны и ставшей почти родной кометы: леопард, интеллигентно пробирающийся через сугробы, пара длиннохвостых неясытей, перекликающихся в кроне старого кедра, "танцы" летяг в ветвях. Днем солнце зажигало среди леса красные фонарики - гроздья ягод лимонника, на снег выползали крошечные морозостойкие насекомые - ледничники, к вытаявшим трупам косуль слетались огромные, жутковатого вида птицы - грифы и орланы. Я словно попал в совершенно незнакомую страну. Вот бы остаться здесь до мая, когда прилетят японские журавли, расцветут дикие абрикосы, и каждый день будет приносить больше интересных событий, чем все газеты за год...
В Москве весна, казалось, не начнется никогда. Только веточки рододендрона, привезенные из Северобайкальска и поставленные в воду, покрылись было бутонами - но первые цветки быстро завяли в духоте квартиры. Ничего, еще насмотримся - май мы решили провести в Непале, а там из них целые леса. Интернет позабавил известием, что в день затмения в Монголии был снежный буран и никто ничего не видел - в результате мое сообщение об одновременном наблюдении кометы и солнечной короны попало в доклад НАСА.