Азраиль. Небеса содрогнутся! Том 2
Шрифт:
Не то, чтобы он боялся потерять уважение дочери после убийства Эраста, или не то, чтобы он как-либо боялся мнения элиты. Но в конечном итоге, как верил Константин, лучшее занятие для молодых девушек — это стать полезной во благо всему роду и родить наследника, а не выбирать для себя лучшую жизнь, напрочь забывая о своих обязанностях перед отцом.
— Тогда зачем медлить, позволять Софии сближаться с этим парнем? — рука Лилии успела спуститься ниже. — Сделайте то, что задумали, как можно раньше. Если нет возражающих, проблем не возникнет.
Константин
— Пара дней на подготовку, Лилия. И моя дочь выйдет за этого... недоноска.
— Думаю, за пару дней ничего не изменится, мой господин, — отозвалась девушка и перелезла на канцлера верховной палаты лордов сената.
***
Второе Небо. Московия. Дорога.
Сколько внимания привлекает человек, идущий по улице?
Задашь этот вопрос — и все начнут тут же рассуждать, уточнять. Что за улица, что за человек? Во что он одет, как он себя ведёт и куда смотрит.
София Раевская знала единственный верный ответ на этот вопрос, вбитый в неё за годы жизни с канцлером. Человек, идущий по улице, привлекает к себе столько внимания, сколько он хочет — ни больше, ни меньше.
Девушка поправила капюшон толстовки. Маскировка, мягко сказать, так себе, но она знала, что отец её не заметит — а остальные не узнают в её фигуре дочь канцлера верховной палаты. Всем его боевикам, всем охранникам было далеко по части маскировки до Софии Раевской.
Хоть девушка и не любила ломать рамки, вести себя дерзко, точно мелкая девчонка, выбегать из дома по ночам, но сегодняшней ночью мысль о том, как легко подвести отца, была особенно сильна.
— Я хотела бы вызвать такси, — говорила она в трубку телефона, стоя далеко от дома.
...возможно, для большинства обычных девушек её поведение, осанка и взгляд были пределом мечтаний, но вот отец всё равно видел в ней избалованную и наивную дуру.
Что и говорить, Константин Раевский был отличным политиком, талантливым бизнесменом и сильным бойцом, вот только он был ужасным отцом — даже для человека, который убил собственными руками её собственную мать.
Вечное пренебрежение дочерью, муштра и придирки по каждому поводу. Требования быть лучшей из лучших — всё, что неидеально, есть провал.
Но София больше не собирается терпеть. Желание убить Эраста вопреки её просьбам стало последней каплей. И она не позволит, Эраст единственный во всём мире, кто знает о Карине — о её родной матери. Единственный, кто сможет понять её страдания.
...бросив последний взгляд в окно выворачивающего на парковку автомобиля, София вытянула наличные водителю, тихо приоткрыла дверь — и поглядела на многоэтажный дом.
Вроде, оно — с этими мыслями она зашагала к одной из входных дверей.
Лифт, в который зашла девушка, был пустым, потому её невольно потянуло к зеркалу. Сняв с себя капюшон и чуть взъерошив густые волосы, София печально улыбнулась отражению сухой улыбкой. Внешность — лучшая
Нет, она обязана узнать о ней больше.
Дверь лифта медленно раскрылась — и девушка, оставшись в одной тоненькой полупрозрачной маечке, зашагала в коридор.
Третья дверь слева — так сказал Дмитрий Бисфельд?
Ключ, который она тоже получила от Димы, подошёл идеально. Девушка чуть приоткрыла дверь, заглядывая. Неподвижно, не издавая ни звука и сощурив глаза, она осматривала гостиную. Дома никого не было. Оглядев каждую из комнат, она убедилась в этом вновь.
Возможно, не заметила его в темноте? — София снова зашагала к входной двери, включила фонарь на мобильнике и...
— Нашла, — ткнула на выключатель.
Свет тут же озарил прихожую, слепя глаза. Развернувшись, девушка оглянулась вновь...
...и услышала скрежет ключей во входной двери.
Сердце укатилось в пятки; стоя неподвижно, София попыталась обернуться на медленно открывающуюся дверь.
Первое, что попалось на глаза — чей-то грязный кроссовок. А затем... футболка с надписью «Лучший брат!».
— Ты? — послышался его голос. Голос Эраста.
— Привет, Эраст, я... — глаза Софии забегали из стороны в сторону, а сердце забилось чаще.
В нос ударил запах смога - и всё, что пришло в голову, это...
— А ты что... т-такой грязный? — её глаза прошлись по грязным ботинкам парня.
Кажется, атмосфера не стала менее напряжённой. Вот же дурочка, надо же было начать именно с этой фразы!
Глава 14
Эта традиция — будить по утрам и встречать по ночам — начинала изрядно выматывать. А эти неловкие паузы... буквально выводили из себя. Единственное, что не позволяло среагировать — дикая усталость и ноющие пальцы.
Что до Софии Раевской, она... выглядела скорее растерянно, нежели как-то иначе.
Её светлые — практически белые — локоны вились по худеньким оголённым плечам. На остром подбородке чёрным пятном сияла аккуратная родинка — в точности такая же, что и была на Карине. А пухлые губы были слегка приоткрыты от изумления и неловкости, вызванных собственной фразой.
Ну, да. Полагаю, удивление — нормальная реакция на то, что она только что увидела. Грязная обувь, чуть потрёпанный вид.
А впрочем... не наплевать ли?
Аккуратно, чтобы не запачкать всю прихожую, я прикрыл за собой дверь и, по пути сбрасывая с себя одежду, направился в ванную. Открыл кран на полную и припал к струе воды, смывая с себя грязь «свободных» улиц — а заодно и утоляя дикую жажду, что возникла на обратной дороге.
Мылся неторопливо, не обращая внимания на незваных гостей. Спустя несколько минут, наконец, сбавил напор и обвязался полотенцем, заострив внимание на себе в зеркале.
Плотные руки приятно подрагивали от наполняющей сухожилия крови. Тело с каждым днём всё сильнее обрастало мышечной массой.