Б-11
Шрифт:
– Интересно, а есть ли у нашего заказчика этот вагон? – Макс потер кончик носа, – Задаток-то он перечислил немалый, но то, что он обещает….
– Есть у него деньги, – заверил Макса Македонский. – Я же уже рассказывал тебе: он сейчас работает на одного американского чудика, Фишера, у которого денег куры не клюют, поскольку обклевались. Оба они – те еще жуки, но платят честно, я не первый раз с ними сотрудничаю. Так что за ними точно не заржавеет… – Александр Филиппович фыркнул: – К тому же, ты прав, все абсолютно законно, поскольку этот Фишер как раз является владельцем «Фонда Мелкина» – того самого, что финансировал
– Какой телятины? – не понял Макс.
– Аллегория, – пояснил Македонский. – Все гениальное просто: песок и медь, и того, и другого есть с избытком. Тридцать лет установка работает, не потребляя из атмосферы ничего, кроме песка, который сама же и добывает! Perpetua mobile! Фишер собирается колонизировать Марс – ему такая машинка ой, как пригодится…
– Она всем пригодится, – согласился Макс. – Но почему не осталось ни чертежей, ни описаний машины?
– Потому, что автор идеи был параноиком, – ответил Македонский, – и совсем не в переносном смысле, а в самом прямом, что характерно. Все записи он взял с собой. Если удастся найти их – больше ничего не нужно, рвем когти. А не получится – придется демонтировать установку. Кстати, кроме всего прочего, эта штука обеспечивает платформе термозащиту. Как только мы снимем реактор – внизу станет жарко, и, опять-таки, в прямом смысле этого слова. И снимать его надо аккуратно, поскольку конструкция нежная. А если он рванет – Чернобыль детской шуточкой покажется.
– Ну, думаю, наши защитные костюмы сумеют нас спасти, – рассеяно сказал Макс, прислушиваясь. – Вы ничего не слышали?
– Нет, – ответил Македонский, – а должен был?
– Вроде, стреляли, – сказал Макс, вслушиваясь в тишину. Пространство под мегалитом как-то странно искажало звуки – Миша и Макарыч стояли совсем недалеко от Макса с Александром Филипповичем, и разговаривали довольно громко, но до Макса доносилось только неразборчивое бормотание. – Вот, опять!
– Действительно, – Македонский нахмурился; меж его бровей пролегла глубокая складка. – Кто-то палит из автомата. Кулешов?
– Его автомат остался на базе, – ответил Макс. – И потом, в кого ему тут стрелять?
– Мало ли, – сказал Македонский, отводя взгляд.
– Вы что-то недоговариваете, – начал Макс, но тут к ним подошли Мишка с Макарычем. По-видимому, им удалось достичь между собой какого-то консенсуса:
– Макс, ты слышал, вроде, кто-то стрелял? – сказал Мишка.
– Показалось, наверно, – быстро сказал Македонский, – сами подумайте – ну, кому здесь стрелять? А, главное, в кого?
– Ну, оружие-то мы взяли с собой зачем-то, – заметил Мишка, и тут до компании долетел явственно различимый стрекот автоматной очереди.
– Вот чёрт, – пробормотал Макарыч, – а я-то думал, это только байка, которую родители придумали, чтобы дети далеко в тундру не заходили…
– Байка? – не понял Мишка. Макарыч снисходительно улыбнулся:
–
Та-та-та – очередь прозвучала, кажется, еще ближе.
– Пока мы тут трындим, там кого-то из наших убивают, – нервно заметил Мишка. – Это либо Павел Петрович…
– У него автомата нет, – сказал Макс, – он свой на базе оставил.
– Тогда это Игорь с Таней, – сказал Мишка. – Черт, с ними как-то связаться можно?
– Нет, – ответил Македонский, – думаешь, зачем мы с собой армейскую рацию тащили? От скважины идет какое-то реликтовое излучение, думаю, оно из-за близости магмы возникает, магма же обладает большой магнитоэлектрической активностью. В общем, не работают тут ни мобилки, ни простые рации…
– Тогда надо идти им на помощь! – сказал Мишка. В руках у него был его автомат, который Мишка предусмотрительно захватил с собой. Впрочем, вооружены были все – и Македонский, и Макарыч, и сам Макс.
Македонский с Максом переглянулись:
– Он прав, – согласился Македонский. – Наша группа связи явно нарвалась на что-то. Не чакли, конечно, но мало ли какой народ встретится в тундре? Нормальным людям здесь делать нечего, конечно, а вот всякое отребье…
– Мы, выходит, тоже ненормальные, – заметил Макарыч. – Ну, чего стоим? Побежали наших выручать…
– Девочки, хотите, анекдот расскажу? – спросила Ира, снимая с полки очередную вздувшуюся банку, и отправляя ее в деревянный ушат с ручками. Когда этот ушат наполнялся, Женя с Таней оттаскивали его наверх, к бункеру для отходов.
– Жги, – сказала Оля, которая прибирала на другом стеллаже, сметая остатки истлевшей крупы вперемешку с ее тарой в импровизированный совок. Даша, тем временем, выгребала из бункера сор, некогда бывший овощами, но давно сгнивший и превратившийся в труху.
– Два ёжика попали в яму, – начала Ира. – Выбраться не могут… один бегает по яме и кричит: «Надо что-то делать! Надо что-то делать! Надо что-то делать!»… фу, какая гадость… так вот, второй сидел, смотрел, смотрел на первого и говорит: «Чё-то я не пойму? Тебе и здесь работать хочется?»
Даша и Женя захихикали.
– Ты на что это намекаешь? – прокомментировала Женя.
– На то, что мы могли бы и не убираться в этом могильнике продуктов, – ответила Ира. – Да еще и без света. Зачем? Ежу же понятно, что здесь ничего не найдешь, все протухло еще когда я в первый класс ходила.
– Убирают не для того, чтобы что-то найти, – сказала Даша. – А для того, чтобы чем-то заняться… в смысле, чтобы навести порядок, конечно.
– Вообще-то, да, – согласилась Женя. – Надо же что-то делать, не сидеть же, сложа руки.
– Ёжики вы работящие, – фыркнула Ира, отправляя в ушат пачку серых от пыли картонных коробок. Что было в коробках, Ира не знала, и не особо горела желанием узнать, но все-таки удивилась, ощутив, что одна коробка заметно тяжелее других.
Она стояла позади стеллажей, отделявших ее от подруг. Со всех сторон ее окружали полки, частью уже очищенные, частью – еще заполненные. Коробка, оказавшаяся более тяжелой, была на самой верхней полке одного из стеллажей; чтобы достать ее, Ире пришлось встать на цыпочки.