Б-11
Шрифт:
Покрытый паутиной, но свободный в своих движениях, Мишка оказался между пауками и, перехватив автомат за дуло, принялся молотить их, по ходу равнодушно отметив, что на спинах «пауков» тоже были человеческие лица, а клубки паутины они выстреливали изо ртов этих лиц. Мишка бил, бил и бил по этим лицам; вскоре к нему присоединился Генка, а потом ожил пулемет Волосатого. Правда, почти сразу затих – кончились патроны.
– Отступаем в приемный зал! – рявкнул Мишка, и понял, что охрип. Мимо него проскочил Феликс,
А уже через минуту шею Мишки охватило мягкое щупальце, сбивая его с ног и волоча к краю платформы…
Это место было совершенно чуждым человеку. Все здесь было нечеловеческим, даже геометрия пространства, неровные линии стен, несимметричные проемы…
Это место казалось Дарье ужасно знакомым. Они шли по длинному, темному коридору, и Дарья знала, что коридор приведет их в большой зал, ступенчато спускающийся к неглубокому колодцу. К арене.
Так и оказалось. Только вместо колодца здесь была просто круглая площадка, в центре которой стоял куб из черного камня, расколотый посредине. На вершине куба лежал человеческий череп.
– Узнаешь? – ехидно спросил Бел Энграл. – Менменто мори, как говорится. Сколько усилий я потратил, чтобы найти его череп! Ну, этим, правда, Биарей занимался…
– Что, господин? – спросил Биарей, обволакивая собой «трибуны» амфитеатра.
– Ничего, – ответил Бел Энграл, – вспоминал, как мы с тобой искали череп Главного Врага.
– Хорошее время было, – согласился Биарей, – скольких я тогда присоединил? Тысячи три, и каждый мнил себя великим магом… жаль, что магии не существует в природе.
Даша почти не слушала их разговора. Она смотрела на череп, чья затылочная часть была покрыта микросхемами, которые, казалось, были врезаны прямо в кость – и вместо этого устрашающего аксессуара видела лицо того, кого, как она теперь поняла, любила – тысячелетия назад и до сих пор. Потому у нее ничего и не вышло, ни с Максом, ни с кем-то еще. Ее душа, сама того не зная, принадлежала другому…
Тем временем, Макарыч беседовал со Светой и Македонским. На Игоря с Таней никто не обращал внимания, и Игорь тихо, почти беззвучно, спросил:
– Когда?
– Когда Макарыч запоет, – ответила Таня. – Ты поймешь. Игорь… у нас было так мало времени. Но я должна сказать это словами: я люблю тебя.
– Я должен был сказать это первым, – улыбнулся Игорь. – Я не знаю, где мы окажемся, но давай договоримся, что мы будем там вместе?
– Давай, – согласилась Таня, и поняла, что плачет.
–
– Просто ждем? – уточнил Игорь.
– Можно переговариваться, – сообщил Макарыч, – но негромко. Даша…
– Я все слышала, – отозвалась Даша. – Жду-не дождусь встречи с этой вашей Повелительницей.
Бел Энграл заскрежетал, возможно, зубами; его щупальца зашевелились.
– Славка, да успокойся ты! – осадил его Македонский, он же Бел Себуб. – Владычица знает, какова ее варакью-белети. Ей нравятся строптивые…
На пустом ящике из-под пластита лежал Волосатый. Он был жив, но без сознания; на его спине зияла чудовищная рана. Рана бугрилась, словно кислота, попавшая в спину Волосатого, продолжала разъедать его плоть.
Генка курил, Феликс отдирал от комбинезона липкую паутину одной рукой – вторая висела безвольной плетью.
– Не жилец он, – сказал Генка, глядя на рану Волосатого. – Либо помрет, либо что похуже.
– Можно подумать, я жилец, – фыркнул Феликс. – Ты на мою клешню посмотри.
– Видел, – кивнул Генка. – Выглядит, как вареная рукавица.
– А болит так, словно ее прямо сейчас варят, – добавил Феликс, отбрасывая клок паутины. – У тебя курево осталось?
– У тебя пачка початая в штанах, – сказал Генка. – Забыл, что ли?
– Ах, да, – кивнул Феликс и полез в карман. – А подкурить будет?
– Ты прямо как шпана с депрессивной окраины, – заметил Генка, протягивая Феликсу зажигалку. Они помолчали.
– Что делать будем? – спросил Феликс.
– Знаешь, – ответил Генка, – есть такой анекдот, про двух ёжиков в яме.
– Знаю, – кивнул Феликс. – Мне Женька рассказывала.
– Кстати, – сказал Генка, – чего там у вас с ней не срослось? Я, памятуя напутствие Волосатого, к ней и не пытался подкатить…
– Она нам сказала, что не по этим делам, – щеки Генки порозовели. – Ей девочки нравятся. Ну и Бог с ней. Может, найдет себе кого-то, кто ее переубедит. Или наоборот. Мне-то что, мало ли у меня девок было?
– Да уж, – вздохнул Генка. – У меня тоже… а вот одной-единственной так и не встретил. Многим интересно с мулатом, но так, на один раз. А чтобы всерьез…
– Та же песня, – усмехнулся Феликс. Генка непонимающе уставился на него:
– Чего? Ну, ладно, я, но ты-то красавчик, бабы липнуть должны были.
– Ага, – подтвердил Феликс, – именно что липли. А так, чтобы не ради мармызы и атлетического телосложения, а потому, что человек я в душе хороший… вот, как у Игоря с Таней… интересно, как они там?