«Б» - значит беглец
Шрифт:
Он уселся на стул против меня. — Расскажите еще раз.
Я вернулась к своему рассказу, углубляясь в детали.
— Мне, наверное, нужно было просто подождать копов.
— Хотите позвонить им и сдаться? Телефон здесь.
— Пока нет. Я говорила то же самое Бэйли, но теперь я понимаю, что он чувствовал. Они бы всю ночь мучали меня вопросами, на которые я не знаю ответов.
— Что вы собираетесь делать?
— Не знаю. Соберусь с мыслями и попробую решить. Знаете, я была здесь раньше и стучалась
— Лестницей?
— От квартиры Тимберлейков. Она заканчивалась прямо здесь. — Я указала пальцем в пол.
— О, точно. Я и забыл об этом. Маленький городок, все мы недалеко друг от друга.
— Это точно.
В моей голове смутно зашевелилось беспокойство. Что-то было не так с его ответом. Может, дело было в его манерах, которые вдруг стали старательно небрежными. Притворяться «нормальным» гораздо труднее, чем можно подумать. Значило ли это что-нибудь, что он жил так близко?
— Вы забыли, что Джин Тимберлейк жила в десяти метрах?
— Ничего особенного. Кажется, они здесь прожили всего несколько месяцев, до ее смерти.
–
Он поставил свой бокал на кофейный столик.
— Вы голодны? Я с удовольствием принесу вам что-нибудь.
Я покачала головой, возвращая его к интересующему меня предмету.
— Сегодня днем я поняла, что задняя дверь квартиры Тимберлейков открывалась прямо на лестницу. Я подумала, что она могла легко использовать улицу наверху, как место рандеву с парнями, с которыми она крутила. Вы никогда не видели ее здесь?
Он обдумал возможность, роясь в памяти.
— Нет, не думаю. Это так важно?
— Ну, это может быть. Если кто-нибудь видел Джин, он мог также видеть и парня, с которым она встречалась.
— Если подумать, я иногда видел здесь машины ночью. Мне никогда не приходило в голову, что это может быть кто-то, ждавший Джин.
Мне нравятся плохие вруны. Они так стараются, и усилия так очевидны. Я сама хорошо умею врать, но это дается только годами практики. Даже после этого, у меня иногда не получается.
Этот парень даже близко не стоял. Я сидела и смотрела на него, давая время изменить свою позицию.
Он озабоченно нахмурился.
— Кстати, что за история с матерью Энн? Миссис Эмма звонила час назад и сказала, что Бэйли подменил лекарство. Не могу в это поверить…
— Извините, можем мы сначала вернуться к Джин Тимберлейк?
— О, простите, я думал, что мы закончили, и я ужасно волновался за Энн. Это невероятно, через что ей пришлось пройти. В любом случае, продолжайте.
— Вы трахали Джин?
Слово было правильным, грубым и конкретным. Он издал недоверчивый смешок, как будто не расслышал меня верно.
— Что?
— Да ладно. Колитесь. Просто скажите правду.
Он снова засмеялся, тряся головой, как будто желая очистить ее.
— Боже мой, Кинси. Я директор школы.
— Я знаю, кто вы, Дуайт. Я спрашиваю, что вы делали.
Он уставился на меня, очевидно, раздраженный моей настойчивостью.
— Это просто смешно. Девочке было семнадцать.
Я ничего не сказала, просто посмотрела с таким скептицизмом, что его улыбка увяла.
Он поднялся и налил себе еще бренди. Он направил бутылку в мою сторону, молча спрашивая, хочу ли я еще. Я помотала головой.
Он снова сел.
— Я думаю, мы должны перейти к чему-то более продуктивному. Я хочу помочь, но не собираюсь с вами играть ни в какие игры.
Теперь он был сугубо деловым. Встреча должна протекать, как положено, и мы должны быть серьезны. Больше никакой дурацкой чепухи.
— Я должен был сойти с ума, чтобы связаться с ученицей, — продолжил он. Что за идея.
Он повел плечами. Я услышала хруст сустава. Он хотел убедить меня, но слова звучали неубедительно.
Я опустила взгляд на стол, передвинув свой пустой бокал.
— Мы все способны удивить себя, когда дело касается секса.
Он молчал.
Я намеренно сфокусировалась на нем. Он переложил ногу на ногу. Теперь это он не смотрел на меня.
— Дуайт?
— Я думал, что влюблен в нее.
Осторожней, подумала я. Заботливей. Момент ответственный, и его доверие хрупко.
— Это должно было быть тяжелое время. Карен поставили диагноз «рассеянный склероз» примерно тогда, да?
Он поставил бокал и его глаза встретились с моими.
— У вас хорошая память.
Я молчала.
В конце концов, он заговорил.
— Она еще обследовалась, но мы уже знали. Это потрясающе, как что-то подобное влияет на тебя. Сначала она страдала. Отстранилась от всего. В конце, она переживала все легче, чем я.
Я не мог поверить, что это происходит. Потом оглянулся, и там была Джин. Молодая, страстная, неистовая.
Он замолчал. Я ничего не говорила, давая ему высказаться. Он не нуждался в подсказках, он знал эту историю наизусть.
— Я не думал, что Карен выживет, потому что начальный период был острый. Казалось, за ночь из нее уходили все силы. Черт, я не думал, что она доживет до весны. В подобной ситуации ваши мысли прыгают вперед. Вам хочется выжить. Помню, я думал: «Эй, я могу это сделать. Семейная жизнь, все равно, не была такой прекрасной.» Мне всего-то было, сколько? Тридцать девять? Сорок? У меня было много лет впереди. Я мог жениться еще раз. Почему нет? Мы двое не были идеальными. Я даже не уверен, что мы хорошо подходили друг другу. Рассеянный склероз все изменил. Когда она умерла, я любил ее больше, чем когда-либо.