Баба Люба. Вернуть СССР 2

Фонд А.

— Ой, Любка! — всплеснула руками старушка и аж подорвалась с кровати от радости. Куда и исчез её равнодушный тоскливый взгляд.

— А мы тут вам супчика принесли, — сказала я, выставляя еду на тумбочку. — Медсестра сказала, что вам уже можно. Супчик с курочкой. Когда вас выписывают?

— Ой, Любушка, — запричитала старушка, следя жадным взглядом за баночкой с супом. — Они говорят, что скоро уже можно, но надо, чтобы за мной кто-то поухаживал. Я сама себе уколы делать не могу, на глаза слаба стала. И таблетки пить забываю. И стирать, убирать не

смогу…

Она немного попричитала и сказала:

— Ты рассказывай, как дела там у нас, а я пока твой супчик попробую. Я уже так давно такое не ела. У нас же тут кормят сама знаешь как.

Она схватила баночку и принялась так споро мотылять ложкой, что у меня чуть сердце не остановилось от жалости.

Игорь тоже следил за нею со смесью острой жалости и ужаса.

— Вы, Ивановна, сильно на еду не налегайте, — попыталась отобрать баночку я, но куда там.

— Да я и не налегаю, — торопливо глотая, сказала старушка и быстренько закинула еще пару ложек в рот.

— Нет, Ивановна, вы супчик-то оставьте. Никто его, кроме вас, есть не будет, — строго сказала я, — а через часик еще похлебаете.

— Угу, — печальным взглядом проследила как я закрываю баночку крышкой, Ивановна.

— Так вы уж спросите, когда вас выписывают, ладно?

— Спрошу, — кивнула Ивановна.

Я рассказала ей пару дворовых новостей и на этом мы с Игорем откланялись.

— Я вам завтра пирожков принесу. С картошкой, — пообещала я.

— Ты это… Любушка, — смущённо стрельнула глазами на Игоря старушка, — ты не можешь мне одежду принести? Там, в шкафу, на средней полке у меня чистые панталоны и рубашки. А то это уже совсем заносилось. И мыла бы. Здесь нету мыла. Я два раза у Олечки брала, но её выписали. Так я так, под краном стираю. Лишь бы воду знало. Но надо бы мылом.

У меня аж ком в горле застрял. Чуть продышавшись, я твёрдо сказала:

— Завтра и принесу всё. Что-то ещё надо? Халат, может?

— Постельное чистое надо, — вздохнула Ивановна, — здесь своё надо, а меня, вишь, совсем никакую привезли, выдали вот это, но санитарка ругается уже… И это… Любаша, а можно я твоё полотеничко это пока попользую? У меня вон какое.

Она махнула рукой на сиротливо висящее на спинке кровати некогда белое вафельное полотенце с синей больничной печатью.

— Конечно берите! И остальное принесу, не переживайте, — сказала я, — все ваши гигиенические принадлежности принесу. И вот ещё я фруктов взяла. Так вы смотрите. Если можно — сами ешьте. Если нельзя — то медсестре какой надо, или санитарке подарите. Всё-таки они сколько с вами возились.

Я положила пакет с фруктами в тумбочку.

— Ой спасибо тебе, Любушка, — рассыпалась в многословных благодарностях Ивановна.

Еле-еле мы оттуда с Игорем вырвались.

Домой ехали в молчании.

Наконец, когда заехали во двор, я сказала:

— Ну что, Игорь, убедился?

Он что-то нечленораздельное пробормотал.

— Сам же видишь, как она о старушке заботится. А ведь это родная тётя. И в её квартире она уже заселилась и живёт.

А теперь у меня деньги вымогает. Грозит в опеку написать, чтобы сирот забрали в детдом.

— Мда… — хрипло произнёс Игорь.

— Ладно, Игорь, выводы делай сам, — я открыла дверцу, — всего доброго!

— А вы сейчас куда? — решительно спросил Игорь.

— Ну… сперва пойду домой, наберусь храбрости, а потом попытаюсь прорваться в квартиру Ивановны, хотя сомневаюсь, что Райка меня пустит. Но хоть попробую. А дальше будет видно. Если пустит, соберу бабке постельное, одежду там, расчёску, платочек чистый. А если не пустит, буду среди своих вещей что-то смотреть. Только я вишь, толстая, боюсь Ивановна утонет в моём халате.

Я вышла из машины и захлопнула дверь.

Следом хлопнула противоположная, оттуда выскочил Игорь:

— Любовь Васильевна! — решительно сказал он, — я с вами! Поставим все точки над «i»!

Глава 5

— Уверен? — спросила я.

— А что здесь ещё сомневаться? — пожал плечами Игорь и нахмурился.

— Ты же понимаешь, что после этого шага пути назад не будет, — на всякий случай предупредила я.

— Любовь Васильевна, — чуть поморщился Игорь, — вы мне показали убедительные доказательства. И рассказали много интересного. И, главное, вовремя. Я убедился. Так что теперь думать?! Уже и так всё ясно.

— Просто обычно, если любят, то ни на что не обращают внимания. Особенно в молодости…

— Я бы, может и не обращал внимания, но бабушка… Ивановна… мне до сих пор не по себе… внутри всё как будто перевернулось. Разве ж можно так со стариками?

— Ну… — развела руками я, даже не зная, что тут ответить.

— А представьте, вот не узнал бы я этого и женился бы на ней. А потом, не дай бог со мной что-то случилось. И моя мать также была бы… или я, к примеру, заболел… Нет, не хочу с таким человеком жизнь разделить. Это опасно.

— Тогда пошли, — кивнула я и первой вошла в подъезд.

Игорь последовал за мной.

— Зайдём ко мне сначала, — сказала я, оттягивая скандал.

— Нет! — покачал головой Игорь.

— Почему нет?

— Настрой пропадёт. Лучше сразу.

Я внутренне усмехнулась. Этим и отличаются мужчины и женщины. Первые — идут в бой сразу, не сворачивая и не раздумывая, пока боевой запал не пропал. Вторые будут долго примеряться, обдумывать, передумывать. И только потом… может пойдут, а может и нет, если найдётся убедительная причина не идти.

Я хотела позвонить в дверь квартиры Ивановны. Но Игорь меня опередил:

— Я сам.

Я спорить не стала, уступив первенство ему. Более того, сама даже чуть отошла в сторону.

Игорь нажал на кнопку звонка. В глубине квартиры раздался пронзительно-некрасивый трезвон. Дверь открылась и на пороге возникла Райка, в линялом халате и не расчёсанная.

— Ой! — испугалась она, увидев Игоря, и судорожно поправила полы халата, — ты не предупреждал, что зайдёшь. Я же не накрашенная…