Баба Яга спасает мир
Шрифт:
Когда окнами занималась, обратила внимание на странные пузыри, плывущие над родным болотом. Нехорошие. Не здешние.
Пригляделась, щурясь – всё-таки возраст давал о себе знать. Тыща лет – не шутка. И увидела у ручья…
– Что за напасть! Не может такого быть!
Разъярившись, схватила метлу и бегом, вприпрыжку – на костяной-то ноге! Учить олухов уму-разуму.
Хотела напустить на себя вид самый страшный, да не занадобилось. И Леший, и Кикимора и без того в ужасе застыли под её свирепым взглядом.
– Человек?! –
– Бабочка! Ягодочка! Он сам пришёл! – запричитала Кикимора. – Вон, Лешего спроси! Он знает! Он подтвердит!
– Леший не знает, – тут же среагировал Леший.
Кикимора злобно зыркнула на него:
– Приятель, называется! Ещё и родственничек!
Леший немедленно превратился в корягу – мол, ничего не вижу, ничего не слышу.
Яга в ярости замахнулась метлой на обоих.
Ступа решила, что её позвали, и, несмотря на неуклюжие габариты, мягко подплыла к хозяйке, слегка касаясь дном травы. Яга в сердцах кинула внутрь метлу. Ступа мягко крутанулась в воздухе – обиделась, значит. Она-то при чём?!
Сенька незаметно для себя перестал бояться и с восторженным любопытством переключился на эту штуку на воздушной подушке. Крутая история! Он присел, провёл рукой между дном ступы и травой:
– Вау, это флайборд? А можно покататься?
Ему никто не ответил. Кикимора стояла перед Бабой Ягой виновато потупившись. А Леший делал вид, что он теперь – здравствуй, дерево!
Сеньке захотелось разрядить обстановку.
– Вообще, прикольно тут у вас… – дружелюбно сказал он. – Вы кто? Актёры? Или влогеры? Про сказки вайны снимаете?
Яга, скрипя зубами, злобно изучала Сеню, как неведомую зверушку.
– Так вайны сейчас не в тренде! – продолжал мальчишка. – Хотя… может, таким олдам, как вы, зайдёт.
– Что он несёт?
Яга грозно повернулась к Кикиморе. Та пожала плечами, помотала головой. Сенька тем временем внимательно смотрел на древнюю старушенцию, которая казалась ему смутно знакомой:
– А! Вы же это! В театре играете! Ну, эту… как её… Вас ещё БабЗина любит!
И словно по волшебству вспомнил: точно! Бабушка! Она же ждёт!
– Простите! – обратился он к старухе. Сейчас она была не такой уж и страшной. – Мне это! Обратно в город надо. Я побежал!
Он шагнул раз-другой и вдруг… прилип к земле, как жвачка.
– Вы чё сделали? Э! Ноги пустите! – дёргался Сенька. – Что за фокусы?
Припадая на одну ногу, старуха подошла вплотную к нему. Обнюхала мальчишку, как дворняга. Затем повела крючковатым носом в сторону, проковыляла к Кикиморе и принюхалась к её сумке.
– Давно-о чуяла за тобо-ой человечи-ий душо-ок… – неожиданно тихим жутким голосом протянула старуха. – Думала, ты ко-осточки в болоте припря-ятала. А ты – вона ка-ак?!
Кикимора ещё больше позеленела от страха.
– В сумке что?! – накинулась на неё Яга.
Зелёная тётка тряслась и не отвечала.
Тогда Баба Яга рассекла когтем сумку
К ногам Сеньки подкатился знакомый тюбике мазью. Он дёрнулся, схватил его и спрятал в карман.
– Это моё! – крикнул Сенька. – Для бабушки!
Яга зло ткнула в него корявым пальцем. И Сенька онемел.
Заикаясь от страха, Кикимора заискивающе сказала:
– Р-родненькая, я ему зелье з-забудное дам! Малец ничего и не в-вспомнит! В-вытолкнем его обратно – и л-леший с ним!
Услышав эти слова, Леший ожил и возмущённо дрогнул своими сучками:
– Мой дом – лес!
Яга вперила в Сеньку глаза, горящие яростью, как два раскалённых гвоздя.
– Ну уж нет, – решительно проговорила она. – Обратно к людям я его не пущу.
Сенька похолодел от ужаса. А как же БабЗина?! А он?! Хотел что-то крикнуть, что-то возразить, но… Его рот был запечатан намертво. Даже губ не осталось.
Яга повернулась к Кикиморе:
– Давно к людям шастаешь?
– Всего разок-то и сходила! – вскинулась та, невинно хлопая глазами.
– Твой дом – лес! – неожиданно встрял Леший.
– Лучше не ври мне! – в ярости зарычала Яга. – Мигом в гадину ползучую оберну!
Кикимора видела, что Яга не шутит. Но вдруг осмелела – а чего теперь терять?
– Давно шастаю, подумаешь! Сначала в твердыне норка махонькая была! А потом всё ширше и ширше! Я ради интереса нос сунула…
Все молчали. Особенно Сенька, который ох как хотел сказать, да не мог. Во рту ни языка, ни зубов не осталось.
– Что ж мне теперь, от скуки здесь помирать?! Раньше хоть залётные богатыри захаживали! А теперича! – Кикимора безнадёжно махнула зелёной лапой. – Тыщу лет одни тут кукуем! Одичали совсем!
– По богатырям соскучилась? – зашипела Баба Яга, как будто водой на раскалённый камень плеснули. – Может, и по Кощею затосковала?!
– Тоже скажешь… – заскулила Кикимора. – Меня от одного его имени корёжит… Всех моих сестриц извёл, злодей.
Баба Яга вздохнула тяжко. Ведь знала: твердыня на ладан дышит! Всё надеялась: авось, ещё тыщу лет простоит…
– Показывай, где твердыня наша прохудилась, – велела она.
– Пойдём, Бабочка… Пойдём, родненькая… – засуетилась Кикимора.
И побежала вперёд на четырёх лапах, подобострастно прижимаясь к земле.
Яга отмахнулась от ступы, которая, как собака, поплелась за ней. Старуха самостоятельно доковыляла до того места на поляне, где был проход, через который Сенька просочился в волшебный мир. Она осторожно ткнула пальцем в твердыню. Купол загудел и показался. Кикимора восхищённо смотрела на прозрачную стену, уходящую в небеса. Баба Яга, сокрушаясь, изучала прорехи, которыми пестрел купол, как лоскутами – одеяло.