Баба-яга, Ваня и Наполеон
Шрифт:
– Вот она – та самая пещера. Даже палка тут, что я захватил: на случай, если от лунатиков отбиваться. До сих пор валяется! – обрадовался Кощей. Путешественники поневоле столпились у входа, с любопытством заглядывая в узкое отверстие, через которое только Кощей и мог провалиться. «Ну, слава богу! А я уж думал мне тут сто лет куковать», – продолжилась речь Кощея уже сзади, за их спиной,
Огромная жаба, размером с Горыныча, жадно смотрела на гостей и при этом продолжала говорить голосом Кощея: «Она меня проглотила. Оклемалась и опять расти начала. Эликсир-то действует!» Дослушать Лунного не успели: жаба несколько раз ловко махнула своим липким языком, и на свободе остался только Горыныч.
– Ты чего на меня уставилась? Верни всех назад, – слегка оробев, но стараясь скрыть свой испуг, промямлила одна из его голов.
– Какой толк с ней переговоры зачинать? Сжечь, да и делов-то, – решительно выступила другая.
– Да ты что? Спятила?! Там же наши, внутри!.. – осадила её пыл третья.
Пока головы шумно совещались, «Бах!!!» – раздался хлопок. Это Кощей воспользовался иглой из нагрудного кармана, и пленники вновь обрели свободу.
– Хорошо бы ей в дырочку свисток вставить, как у чайника, – подал идею Соловей Разбойник, – тогда не зарастёт. И давление воздуха будет сбрасываться.
– Какой воздух! На Луне нет воздуха, – возразила Горынычева голова-астроном.
– А чем же мы дышим? – опешила другая.
– И какая нам, нечистой силе, разница, чем дышать или свистеть, – возразила третья, – да где же его взять, свисток-то?
– А ты свою свистульку отдай, – наехала Баба-яга на Соловья Разбойника, – я ведь знаю: ты давно уж сам не свистишь. Ванькину голливудскую челюсть бережешь. Да и где тебе самому свистнуть, когда живот распустил – форму не держишь. Зарядку, небось, последний раз еще при динозаврах делал.
Разбойник с Ягой спорить не стал: себе дороже. И свистком пожертвовал: куда деваться, коли свой же язык подвел – разоблачен теперь.
Слоняться по Луне быстро наскучило: погонялись вместе с Лунным Кощеем за Лунным зайцем, с котами подрались – и все забавы. Кругом камни да пыль толстым слоем. В иных местах в пыли и утонуть можно. Домой бы возвращаться,
– Звони ученым. Пускай забирают нас отсюда, – распорядилась Баба-яга, – ракету какую пришлют. Но чтоб серьёзную.
Кощей позвонил, доложил обстановку. Ученые опять обратились к компьютеру. И снова компьютер выдал: «Загляните в сундук»….
Два Кощея спустились в пещеру и, посветив фонариком, открыли сундук. Утка, зажмурившись от света, недовольно крякнула и снесла яйцо. Кощей тут же его схватил и раздавил скорлупу. В яйце ничего не было. Пустота!
– Ты что натворил, балбес! – прокрякала утка, не ожидавшая от Кощея такой прыти. – Это же нано-двигатель! Невидимые нано-частицы! В яйце они притягивались друг к другу, а теперь освободились и притягиваются к Земле. Гигантская энергия!
У Кощея загорелась красная кнопка экстренной связи. «Странное поведение Луны, – беспокоились ученые, – она начала движение в сторону нашей планеты». Пока скорость не велика – около двух сантиметров в минуту, но наблюдается заметное ускорение.
– Надо их выпускать из пещеры немедленно! – крякнула утка.
– Кого?
– Да частицы конечно!
– Как?
– А я знаю?
– Надо к бабке. Яга завсегда из любой передряги вывернется, – сообразил, наконец, Кощей.
Оба бессмертных, подхватив сундуки, выскочили из пещеры и наперебой попытались доложить обстановку, но утка, потерявшая терпение, крякнув, чтобы они, наконец, замолкли, все объяснила сама.
– Горыныч, расширяй выход из пещеры! – скомандовала Баба-яга. Горыныч, уловил идею слету – сразу тремя головами, и они принялись дружно изрыгать пламя. Вскоре выход расширился так, что пещера превратилась в огромную воронку.
Ученые на Земле успокоились, а взгляды путешественников с надеждой устремились на утку. Сердито ворча, что у неё было всего-то три нано-яйца, утка снесла второе. Никто, кроме Бабы-яги не посмел к нему прикоснуться. Бабка приказала задраить все окна и другие отверстия в избушке и друзья, попрощавшись с лунными обитателями, стали занимать места в «космическом экипаже». Тут-то и обнаружилось, что осталась ещё одна проблема – Горыныч: что с ним-то делать?
Конец ознакомительного фрагмента.