Бабье царство. Возвращение...
Шрифт:
Но, какой тонкий политик. И какое разительное отличие от прежнего. Не надо ничего отбирать, как это раньше делал глюпий Голова со товарищи. Надо просто заставить работать на себя, как на свой личный интерес. И всё.
И у него почти получилось.
Почти, - зловеще добавила Белла, зло прищурив холодные, полыхнувшие ненавистью глаза.
Не учёл он одного. Мы станем монополистами по производству стеклянных бутылок и не далее чем через месяц разорим всех стеклодувов в Ключёвском крае. Одна наша бутыль будет обходиться нам в сущую мелочь, в две, три медяшки.
Мы их всех потом соберём у Марка на заводе и заставим работать на себя.
И за это благодарить они должны будут Куницу.
На его деньги, с его помощью мы станем монополистами во всём Крае и будем диктовать всем СВОИ цены. С лихвой вернув все вложенные в этот проект деньги.
Вот что МЫ получим от этого договора. Что получит он - надо посмотреть. Но что бронебойного стекла ему не видать как своих ушей - факт. Композитная бутыль при расплаве если что и даст переработчикам, так обычное стекло, выделить из которого бронебойную фракцию или какие-то особые добавки, невозможно.
Таким образом, думая что вовлекает нас в свою сферу влияния, фактически Куница своим зерном и миллионами безмерно усилит нас. Этого он пока не понимает, а когда поймёт, поздно будет. У нас будет свой спирт и свой действующий завод по производству дешёвых стеклянных бутылок. И у нас будет масса гарантированных покупателей на свою продукцию. Никак не связанных с Куницей. Так что МЫ ничем не будем от Куницы зависеть.
Нас опять старательно пытаются впихнуть в чью-либо сферу влияния. Раньше нас курировал Голова, теперь - на освободившееся место стремится пристроить своё седалище Куница.
– А Ведун так с неё и не слезал, - лениво зевнул профессор.
– Клещ, тот ещё.
– Была бы шея, хомут найдётся, - обречённо проговорила Белла. Весь её энтузиазм на какой-то момент потух.
– Да-а-а, - грустно заметила она, - в главном ничего не меняется. Нас обяжут петь под чужую дуду. Не так, так эдак. И в этом главная интрига всех этих договоров. Привязать нас к новому центру власти.
Новый Глава города - Куница. Он нас вовлёк в свою орбиту и заставил работать на себя. Ему главный ценный приз.
Мы, прям, как переходящий кубок. Кто в городе Голова - тому и приз. А чтоб не рыпались на сторону, в какой-нибудь очередной Каменск-Польский, кинули сахарную косточку, крупный заказ. Умно, ничего не скажешь.
Договором на год подвяжут нас к нему по работам. А потом снова и снова это будет повторяться. Тем или иным способом.
А потом можно отобрать и сам завод... Если забудем, с чьих рук кормимся.
– Ну, это - вряд ли, - снова лениво вступил в разговор профессор.
– Кунице этого не надо. Да и не понимает он в том процессе ничего. А вот то, что он ничего не понимает - это-то как раз он понимает прекрасно. Лаской и таской получить можно больше, чем одной таской.
– Однако есть и приятные соображения на сей счёт, - лукаво глянула на него Белла.
– Думается мне, сам Куница ещё не понимает, что фактически именно он, не мы, а он, именно он будет крутиться
Мы раскрутимся на его золото. Новый стекольный завод и бутылки по 2 медяшки за штуку. Да, это ничто, мизер! Смехотворная цена для ценнейшего по своим качествам продукта. И тут мы в лидерах. За его счёт!
Надо только выбить из него обещанное золото и можно приступать к массовому производству.
– А зачем?
– скептически глянул на неё профессор.
– Кому нужны наши бутылки, кроме всё того же Куницы с его спиртом? Переиграет завтра Куница. Не нужен ему окажется спирт в бутылях. И что? Что дальше?
– Дормидонт, - улыбнулась Белла.
– Дормидонт с сыновьями и его вином.
– Упс, - тихо пробормотал профессор.
– Слона то я и не приметил.
– А за Дормидонтом и все остальные, кому нужна стеклянная бутылка, следом подтянутся. А таких - немало. В первую очередь, кабатчики. При такой дешевизне бутылей они могут поставлять потребителю вино и пиво не в бочках, крайне неудобной в потреблении тарой, а уже разлитое по бутылкам. Разлитое и опечатанное, как это ты сам рассказывал делают у вас на Земле.
Так что, проф, - Белла зловеще улыбнулась.
– Иногда бывает очень полезно ездить по дальним заводам инспектировать производство на месте. Советую и тебе это время от времени делать. Времени в пути много и разные умные мысли приходят в голову.
В частности, - улыбнулась она.
– Почему у Марка в цеху рядом стояли две бутыли. Одна на три литра, а другая на двадцать пять. И почему одну он называл четверть, а другую - корчага. Но сам Марк постоянно путался, и ту, и другую называя почему-то одинаково - четверть.
Стоило только задать себе правильный вопрос и тут же вспомнились все оговорки и недомолвки Куницы. И всё встало на свои места.
Не поехала бы, - посмотрела она профессору прямо в глаза.
– Так бы и влетели со всей дури в простейшую ловушку. Пусть её никто специально на нас не расставлял, но ведь была же, - вдруг с внезапно прорезавшейся горечью в голосе проговорила Белла.
– Была, - тихо повторила она.
– И мы в неё чуть не вляпались.
– Зато вляпались в другую неприятность, - эхом отозвался профессор.
– Когда Димон узнает, что братья Трошины с Лёхой, Фомой Аквинским и всей их бандой неугомонных экспериментаторов все его драгоценные моторчики, трубочки и прочую редкость, над которыми он тряся как Кощей над златом, вбухали в дурацкую линию по выдуву каких-то не менее дурацких бутылок, он нас убьёт. Тебя и меня, и Машу за компанию. Медленно, и со вкусом.
– Зуб даю, - вдруг озорно подмигнув Белле, профессор звонко щёлкнула ногтем себя по левому клыку.
Весёлый громкий хохот разнёсся по комнате.
– Всё-всё-всё, - тут же поспешно оборвал он смех, испуганно вжав голову в плечи.
– Разбудим твоих грудничков, мало не покажется никому.
Всё, спать иду, - сладко зевнул он, устало прикрыв глаза рукой.
– Чего и вам желаю, мамаша.
Спать-спать-спать.
Познавательная поездка.