Бабье царство. Возвращение...
Шрифт:
– Ты что такая бука сегодня с утра?
Повернувшись в сторону входной двери, Белла без удивления заметила стоящую в дверях Машу.
– И тебе тоже, доброго утра, - мрачно поприветствовала она подругу.
– Чего так рано заявилась? Могли б и в банке встретиться, - проворчала она недовольно, отворачиваясь обратно к столу и пригубляя чашку с утренним кофе.
– Аль невтерпёж языки почесать?
– Понятно, - донёсся ехидный смешок от двери.
– Недотрах налицо.
Уверенно пройдя на середину комнаты, Маша решительно опустилась на стул, словно
– Есть тема поговорить, - положила она на стоящий рядом стул свёрнутый плотно небольшой рулон, обёрнутый некрашеной мешковиной.
– Ну, - не поворачивая головы, недовольно буркнула Белла.
Настроение было устойчиво паршивое, а после слов Маши окончательно рухнуло куда-то вниз. Тем более что её слова попали, что называется, не в бровь, а в глаз. Видать подобное состояние для Машки явно было не в диковинку, раз она так сходу схватила самую суть. Только вот для Изабеллы показывать на людях такое своё состояние было стыдно. Отчего она мгновенно пришла в ещё большее раздражение.
Есть такое расхожее выражение: "Накурено так, что хоть топор вешай". И если бы атмосферу, царящую сейчас в комнате оценивать с этой точки зрения, то повесить здесь в воздухе можно было целого слона. Разве что, табачного дыма не было.
Тем более что и повода для веселья у них обеих не было. Все планы полетели в тартарары. Произошедшее накануне, при подписании договора с Куницей, иначе, чем полный крах нельзя было и расценить.
Нет, конечно, со стороны глядя на достигнутые договорённости, всё выглядело просто отлично. Исключительно удачная сделка, на годы и годы вперёд полностью закрывающая практически все прорехи компании землян по всем узким местам. Но!
Но если оценивать сделку не с точки зрения текущих интересов компании, а с расчётом на перспективу, крушение всех надежд было полное. Катастрофа!
Бледная, какая-то сама не своя, Маша, сидела на своём любимом месте возле камина, и с каким-то пришибленным, растерянно-виноватым видом искоса посматривала на подругу, нервно бессмысленно теребя пальцами подол юбки.
– Ну не молчи ты так, - наконец не выдержала она, легонько хлопнув ладонью по подлокотнику.
– Ну скажи хоть слово. Ну хоть как-то отреагируй. Ну обругай меня, в конце то концов.
– За что?
Сухой, какой-то казённо-официальный голос Изабеллы, словно пыльным мешком ударил по совсем поникшей голове Маши, ещё больше ссутулив её виноватую фигуру.
– Я виновата, - тихим безцветным голосом проговорила Маша.
– Нет. Никто не виноват, кроме меня самой, - сухо отозвалась Белла.
– С самого начала было понятно, что так и будет. Это был мой просчёт и моя ошибка. Нельзя желаемое выдавать за действительное. Наивно думать что клан, готовящийся к судьбоносным для себя выборам, к борьбе за ВЛАСТЬ, будет ТАК разбрасываться деньгами. Три миллиона злотых на ветер! На какой-то спирт! Бред.
– Но они могли бы заплатить хотя бы пару сотен тысяч нам за те бутылки, что мы им всё же, поставим.
– Зачем, - рассеянно отозвалась Белла.
–
Любой на их месте поступил бы так же. За что же тогда тебя винить?
– подняла она на Машу холодный, горящий лихорадочным блеском взгляд.
Не-е-ет, - медленно протянула она.
– Это моя вина, что не просчитала ситуацию правильно и заранее не подготовила домашние заготовки. Вот что бывает, когда этот, как ты его называешь недотрах, застилает мозги и заставляет очертя голову бросаться в авантюры.
– И что?
– вдруг повысила голос Маша.
– Теперь отказаться от своего естества? Отказаться от того что мы женщины!?
– взбеленилась она.
– Ни за что!
– Пусть лучше я потеряю сотню таких клиентов как этот Куница, но делать я всё равно буду по-своему!
– После драки кулаками не машут, - рассеянно отозвалась Белла.
– Раньше надо было проявлять принципиальность, перед Куницей, а не здесь и не сейчас, и не передо мной. Когда подписывала договор, тогда надо было быть такой вот несгибаемой. А теперь то что. Договор подписан - надо исполнять. Потому как жизнь одним днём не ограничивается. И это зерно действительно с нетерпением ждут на шахтах. И мы обязаны были сделать то, что сделали. Всё, дело сделано.
Что, кстати, и правильно, - едва слышно буркнула она ещё что-то себе под нос, что Маша в растерянности не расслышала.
Растерянно посмотрев на подругу, Маша снова замерла в кресле, крепко обхватив себя за плечи руками. На какое-то время в комнате снова установилось тяжёлое молчание, нарушаемое лишь тихим тиканьем больших напольных часов, недавно установленных в гостиной.
– Что делать будем?
– расстроенным голосом поинтересовалась она спустя какое-то время.
– Сухари сушить.
– Угу, уже прогресс, - вяло оживилась Маша.
– Уже шутки пошли, значит, не всё ещё потеряно. Пациент жить будет. Говори!
– поудобней угнездилась она в кресле.
– Что делать дальше будем?
– Сухари сушить.
– Я серьёзно.
– И я, более чем, - глухо отозвалась Белла.
Ты точно всё проверила?
– подняла она на Машу тяжёлый, давящий взгляд.
– Есть у нас свободные деньги на что-нибудь ещё? Или вляпались так, что и голову поднять невозможно.
– Точнее некуда, - нехотя отозвалась та, отводя глаза.
– Людей у нас свободных нет, ни человечка, что, впрочем, ты и сама знаешь. Все плотно заняты. И с этим заказом Куницы так вообще труба полная. И раньше чем через полгода нет ни малейшей возможности кого-либо высвободить под какой-либо новый проект. Если только прямо сейчас не зарубить идею создания поточной линии по производству бутылей. Но всё равно, у нас нет потребных для того двухсот тысяч. У нас даже половины от нужной суммы свободной нет.