Бабье царство.
Шрифт:
— Мы всё понимаем и со всеми вашими доводами согласны. Кто бы спорил. Но у нас нет желания заниматься этими проблемами. Хотите, есть желание — возитесь. В конце концов, даже то, что вы вступили в права по старым закладным на всяческие ископаемые и земельные участки, это ваше право. Хотите себе вернуть? Сколько угодно!
Но только своими силами, — вдруг ставшим жёстких холотдным голосом отрезал он. — Всё, что только сможете. А не хватит своих сил, так наймите людей. Мы же со своей стороны, не будем вам ни в чём препятствовать. И пусть
Мы даже не будем мешать вам нанимать своих людей, дабы кто из наших родов захочет присоединиться к вам и поучаствовать в вашей авантюре.
— Понятно, — устало кивнула головой Маша. Спорить и доказывать свою правоту ей надоело. — Это называется, колотитесь, как знаете, а мы потом поделим вашу добычу.
— Очень хорошо, что вы это понимаете, — с холодной усмешкой на губах заметил Староста. — Теперь уже у вас не будет иллюзий, на счёт нашей позиции.
— Её и не было, — раздражённо огрызнулась Машка.
На этом, собственно, совещание Городского Совета и закончилось. Единственное, что адовало — что все члены городского Совета подтвердили слова Головы. Теперь никто не будет препятствовать охотникам из кланов, если таковые вообще появятся, принимать участие в задуманном землянами предприятии.
Рабочий кабинет Марьи Ивановны Корнеевой, после истории с визитом в банк Ивана Дюжего, когда на примере своей секретарши-подруги Дашки Маша поняла, насколько оказывается легко было подслушать любые ведущиеся в кабинете разговоры, был радикально перестроен.
Между её кабинетом и рабочим местом Дарьи был сделан небольшой тамбур с двумя, плотно закрывающимися массивными дверьми, а закуток, в котором ранее, практически среди посетителей банка сидела Дарья, теперь был отгорожен от основного помещения зала большими бронированными стёклами, по спецзаказу изготовленными Марком на стекольном заводе.
Для связи же с самой Дарьей, к её столу из кабинета был протянут шнурок с колокольчиком на конце, дёрнув за который, Маша всегда могла вызвать к себе секретаршу. А подёргав в определенной последовательности, так и сразу предупредить что ей в данный момент требуется.
Там же, рядом с Дарьей был оборудован и дополнительный пост охраны. Официально, так сказать внутренняя линия обороны, последний рубеж перед кабинетом, чтобы посторонний, минуя охрану напрямую не попадал к руководству банка.
Основная же цель этого поста была не допустить подслушивание кем-либо ведущихся в кабинете руководства деловых переговоров. Цель, как бы не афишировалась, но судя по недовольному лицу Дарьи, сердито посматривающей на Машу, та прекрасно поняла в чей огород был этот камень.
Наверное, после того случая она уже не раз и не два пожалела, что была в тот день несдержанна. Но, как говорится, поезд ушёл. И ничего сделать она уже не могла, хоть ей такое положение
Но, теперь сохранности в тайне ведущимся в кабинете разговорам был дан жёсткий приоритет.
Вот потому-то сразу на следующий день после собрания в Городском Совете Маша с Беллой и уединились именно здесь, а не как обычно у Беллы в землянке.
Здесь не было ни ящеров, ни других посторонних ушей, а намеченные для обсуждения вопросы требовалось обязательно проговорить.
— Дорогая Изабелла, — Маша, сидя в своём кресле, медленно помешивала серебряной ложечкой в чашечке с лимонниковым чаем. Внимательно глядя в глаза баронессе, она полюбопытствовала:
— Развейте мои сомнения. Может, я, конечно, и ошибаюсь, но мне показалось, что вы сознательно не поднимаете на наших общих с ящерами совещаниях вопрос о том болоте, где, предположительно находится корень мифической мыльнянки. Я права, или, всё-таки, ошибаюсь?
— Ничуть, Маша, — едва заметно склонила голову Изабелла. — Вы совершенно правильно заметили, что я не подымаю этот вопрос, и я удивляюсь, почему вы этого не заметили гораздо ранее.
— В чём же тогда дело, Изабелла? — Маша, вопросительно заломив бровь, смотрела на неё из-под чуть прищуренных век. — Они же как бы наши союзники? Или вы так не считаете?
Бароны Вехторы всегда тем и отличались, что никогда ничего не забывали и всегда хорошо учили историю, — негромко, чётко акцентированным голосом проговорила Белла. — А история сосуществования людей с ящерами на этом континенте никогда не отличалась ни дружбой, ни взаимопомощью.
Между людьми и ящерами всегда была кровь. И временное бедственное положение одного, двух, да пусть даже и трёх кланов ящеров, в этом многовековом противостоянии ничего не меняет.
Всё это благолепие лишь временно, — подчеркнула она.
В отличие от увлёкшихся опасной терпимостью землян, Белла вот именно этот момент понимала прекрасно. И была настроена крайне решительно, чтобы донести сей факт до их сознания. Затевать совместные дела с людьми, не разделявшими её взглядов на вполне определённые вещи, для их совместного будущего было чревато. А планы у неё были грандиозные.
Поэтому, начать соответствующую обработку она решила с Маши, как с наиболее подверженного её влиянию и наиболее близкого ей члена этого коллектива. И, просто как с женщины наконец-то.
— Поймите, Маша, — проговорила она жёстким тоном. — Вся прошлая история человечества однозначно учит. Пока ящеры слабы, они всегда добрые и послушные. И всегда готовы идти на любые формы сотрудничества с людьми. Но стоит им только окрепнуть и почувствовать свою силу, они всегда поворачиваются к людям совсем другой своей стороной. Совершенно не похожей на нынешнюю сусальную картинку.
И преценденты в истории тому были. И не раз, и не два. Следовало только внимательно изучать историю. Особенно историю взаимоотношений людей и ящеров на этом континенте.