Бабки царя Соломона
Шрифт:
— Колдунья Эсти продает Чати лекарство всякий раз, когда с Хани случаются серьезные передряги, — зачастил Роберт. — То королева превращается в жабу, то ее красоту крадет злой филин.
Я переспросила:
— Злой филин украл красоту Хани?
— Ну да, — кивнул Троянов. — Кожа у нее покрылась прыщами, волосы выпали…
Роберт замер с открытым ртом.
— Ты подумал о том же? — спросила я. — Саша слишком серьезно относится к игре и вжился в роль Чати и, когда он увидел подурневшую Лену, решил спасти ее как королеву Хани?
— Ага. Приготовил мерзотное питье и принес
Борцов сложил ладони домиком.
— А это что такое?
— Колдовское лекарство. По сюжету, Эсти сама его делает, но из чего, никому неведомо. На картинке таблетки розовые, круглые, типа драже. Сейчас, секундочку… Где это у нас? Вот!
Роберт показал на экран ноутбука.
— Видите? Внизу под надписью «инструменты» есть окошки. В последнем то, о чем мы сейчас говорим.
— Но там хрустальный флакон, — удивился Борцов.
— А, забыл, что вы не в теме, — протянул Роберт. — Таблетки надо достать. Смотрите!
Глеб Валерьянович почесал ухо.
— Мда…
— Мне в детстве такие витаминки давали, розовенькие, блестящие, — обрадовалась я. — Было вкусно. Сначала сладко, а в конце кисленько.
— Волшебных пилюль на одну порцию зелья требуется пять штук, — уточнил Роберт, — их собирают во время игры в разных местах.
— Какие лекарства принимала в последнее время Елена, скажу через пару часов, — вздохнул Глеб Валерьянович. — В ее крови коктейль из препаратов, которые прописал швейцарский врач. Составляющие трудно будет определить. Но вдруг выплывет еще что-то?
— Отвратительная смесь, которую она выпила, ведь не могла нанести большого вреда ее здоровью? — уточнил Роберт.
— Привести к летальному исходу такой состав не может, однако легко спровоцирует расстройство желудка, — предположил Глеб Валерьянович.
Троянов закрыл планшетник.
— Волшебные таблетки Саше негде было взять. Наверное, мальчик подумал, что зелье и без них сработает, притащил варево Елене, а та его проглотила.
— Глупый поступок, — поморщился Глеб Валерьянович. — Весьма неразумный для взрослой женщины.
— Вряд ли Лену можно считать взрослой, — усмехнулся Роберт. — У жены Захара был менталитет восьмилетки.
— Вовсе нет, — возразила я и рассказала все, что узнала от Майи.
— Бывшая модель, потом дорогая проститутка, которая изо всех сил старалась исполнять роль наивной бескорыстной девушки, потому что хотела жить счастливо и богато, — резюмировал Роберт, когда я закончила. — Да у нее незаурядные актерские способности были, раз обвела всех Гришкиных вокруг пальца!
— Ты увидел одну сторону медали, — возразил Глеб Валерьянович. — Есть вторая: ей удалось выстроить крепкие отношения с мужем.
— Думаю, вначале она была ему благодарна за заботу, внимание, статус жены, обеспеченность, возможность ездить по Европе, — вмешалась я. — А потом, когда получше узнала Захара Назаровича, она нашла в нем много привлекательных черт, и брак по расчету превратился в замужество по любви.
— Так порой случается, — согласился Борцов. — И такие союзы намного крепче и счастливее тех, которые заключались на пике
— Который включился при виде Саши, — добавила я. — Гришкина говорила Майе, что ей жаль мальчика, тот живет в обеспеченной семье, но никому не нужен. Поэтому она взяла ребенка под свою опеку. Елена могла выпить мерзкое зелье, чтобы не разочаровать Сашу, поскольку знала: в чашке нет отравы, там противные на вкус, но безобидные составляющие.
— Надо поговорить с Сашей и выяснить, как обстояло дело, — посоветовал Глеб Валерьянович. — Таня, спроси, не бросил ли тот в свой «волшебный» напиток какую-нибудь таблетку. И если да, то где ее взял.
— Непременно, — пообещала я. — Только сначала Ивану расскажу про нашу версию с целебным зельем.
У Роберта звякнул телефон, Троянов посмотрел на экран и встал.
— Лиза в гараже. Что-то привезла, просит к ней спуститься и забрать тяжелую сумку. Тань, не уезжай пока, Кочергина к Алмазе каталась, может, там что-то интересное нарыла.
Глава 26
Я попыталась связаться с боссом, но у него срабатывал автоответчик. Похоже, Иван усердно изображал из себя охотника на энергетических вампиров в фирме Гришкина-старшего, бродил по кабинетам с «измерителем биоэнергии» и болтал с сотрудниками. Глеб Валерьянович тем временем рассматривал содержимое папки, которую я обнаружила в шкафчике Елены.
— Не зря же она все это хранила, — бубнил эксперт. — Газета как-то связана со снимками.
— Я тоже так считаю, — кивнула я. — Но чем может быть интересна фотография обычного московского дома?
— Не новостройка, — уточнил Борцов. — На мой взгляд, здание возведено в начале двадцатого века или чуть позднее.
— На углу видна часть таблички с названием улицы. Жаль только, что его не разобрать, — вздохнула я.
Глеб Валерьянович открыл газету.
— Может, Роберт как-то определит, что это за магистраль. В прессе советских лет меня раздражала конфетно-сиропная информация, хотелось правды. А теперь, когда во всех изданиях одни рассказы о катастрофах, убийствах, обвале валют да повышении цен, я тоскую по «Вечерней Москве», которую читал после работы, сидя в уютном кресле. Ни одной капли негатива, сплошное ликование. И вот интересный момент: я ведь понимал, что в СССР совсем не все леденцово, но ощущение, что я живу в великой стране, присутствовало.
Я направилась к кофемашине.
— Что ж, понятно, пропаганда действовала даже на очень умных людей… Знаете, я уже просмотрела газету и ничего интересного в ней не нашла. Очень надеюсь, что вы или Роберт зацепитесь за какую-то деталь.
— Тань, не пей пока кофе! — зашумела Лиза, входя в комнату. — Давайте-ка распакуем торт и вместе погуляем.
— Купила торт? — удивилась я. — Не ожидала от тебя. Ты же постоянно твердишь: «Пирожные — это яд».
— Вот это громадина! — поразился Глеб Валерьянович, глядя, как Роберт, сопя от напряжения, водружает на стол гигантскую квадратную коробку.