Бабки в Иномирье
Шрифт:
Мы только доели по ломтю свежего хлеба с ветчиной, как раздался удар колокола. Тут же прозвучала команда, подавальщицы выстроились в ряд, мы в конце пристроились, и к раздатчику подошли.
Мне досталось блюдо с пончиками, а Тимину кувшин с вином. Столовая меня впечатлила: парочку олимпийских бассейнов точно поместятся. Вампиры разряженные да причесанные, штук тридцать завтракать собрались. Во главе стола сидит вампирша, вся в синем с золотом; глаза – вылитый Артим, но пустые, как камень холодный. А я ведь знаю, какими теплыми да любящими могут быть эти синие озера…. Рядом с ней – вампир постарше, дядя, вероятно. Я чуть не споткнулась
– Мы сегодня предотвратили еще одну попытку свергнуть законную власть в стране! Самозванец будет наказан немедленно. Мы выколем ему его бесстыжие глаза.
И до дна мое вино и выпил. Остальные ему браво кричат, или что-то наподобие, я не разобрала, уж больно невпопад.
Я на мать смотрю, а она и не шелохнется. Блин, так она ж под заклинанием! Как же я раньше не увидела! А привязка на браслет завязана, что у дяди вампирского на руке. Вот так дела! Тут меня отвлекли – подавальщицы по второму кругу пошли. Я обнаглела, кувшин у какой-то девицы вырвала, а ее назад отправила. А та и рада убежать.
Дядя вино допил и ему сразу похорошело. Яд с вином, моей злостью разбавленный, действовать начал. А я за его спиной стою, еще немного подлила, уже нового, свежего, с белладонной. Не жить тебе теперь, урод проклятый! Смотрю, движения вампиров замедленными стали, как в кино. Вот один руку уронил да мордой в салат, второй захрапел, третий. Одна королева вина не пила, как сидела истуканом, так и сидит. Девица молоденькая, что по правую руку от нее сидела, с ужасом озирается, но я ей на плечо руку положила – молчи! Шепнула, да так строго, что она чуть не упала. Хорошо, стул на месте стоял. Я до двадцати досчитала, и вижу – подействовало мое лекарство, не испорченных цивилизацией да лекарствами вампиров димедрол быстрее усыпил. Спят они и не видят, что их главный негодяй уже хрипит – богу душу отдает. Хотя, есть ли у него душа, я не в курсе. Я на его глазах кувшин об землю разбила и к Артиму подбежала. Руки ему освободила, а сама нашла на столе кувшин с кровью и ему поднесла. Думаю, лучшего лекарства ему сейчас не надо.
Помер дядечка, что-то еще пытался нам сказать, руками махал, но не сумел. А как только он копыта откинул, так мать Артима и очнулась. Встала, глазами неверящими на сидящий рядом с ней труп посмотрела, да как засмеется. Все, думаю, приехали. Истерика в чистом виде, хоть на семинаре психиатров показывай.
Артим с колен поднялся, на мое плечо оперся, и на нее смотрит.
– Мама?
Вампирша словно проснулась, смех выключила и к нему через стол перелезла. Видать, соскучилась, раз вокруг
Ну, тут начались поцелуи, объятия, я от них отошла, а сама по сторонам поглядываю: не осталось ли врагов недобитых. Но все было тихо. Тогда я к дяде мертвому наклонилась, он на пол упал, и браслет подчинения себе забрала. Пусть лучше у меня будет, а то поди знай, чем еще дело может обернуться. Тут Артим заметил, что меня рядом с ним нет, и давай меня мамочке своей нахваливать. А оно мне надо? У меня уже три свекрови было – все они одинаковые. Еще одну заполучить в моих планах не значится.
Но я мужественно выдержала ее объятья, с улыбкой выслушала похвалу и благодарность, а потом и говорю:
– Артим, ты бы делом занялся – и подлечить тебя не мешало бы, да и враги еще не все перебиты.
Он только спросил, где Тим, я ему сказала, что на кухне, и что сейчас его приведу.
Будущий король вампиров сразу зашевелился: вызвал капитана гвардейцев, в двух словах обрисовал ситуацию, отдал пару приказов и сразу все зашевелились. Все, да не все: те, что за столом спали, так и остались мордами в тарелках. Их прибежавшие стражники быстро вынесли, да прямиком в темницу. Труп дяди – в семейный склеп, к Артиму врача пригласили, а я на кухню пошла.
Захожу, а там народ счастливый такой – мол, свершилось, наш любимый принц вернулся, теперь все хорошо будет. Тимин сидит за столом, во все сорок зубов улыбается. Как меня увидел – рванул ко мне со всех ног.
– Как отец? – спрашивает.
– Нормально, – говорю. – Помяли ему бока немного, крылья растрепали, но все заживет.
Потом к повару поворачиваюсь:
– А не найдется ли у вас выпить чего покрепче? Мне надо расслабиться, не каждый день я родственников королевских травлю.
Что тут началось! Меня под белы ручки подхватили, за стол посадили, вина налили – я попробовала и мне понравилось. Мускатель самый настоящий.
Когда я закончила по пятому разу историю нашу рассказывать, на кухню ворвался Артим. Все сразу замолкли, да на него глядят. А Тимин встал и к нему обниматься лезет. Артим его рукой от себя отталкивает, а я ржу, не могу: так и не признал отец сына в моей маскировке. Пришлось вмешиваться.
– Стой, – говорю ему, – и смотри внимательно.
– Раз! – сняла с головы мальчика косынку.
– Два! – помогла ему вытащить линзы.
– Три! – расстегнула змейку на сарафане, да и сняла с него. Ленточку из косы выдернула и к отцу отпустила.
– Как? – только и смог вымолвить Артим. Прижал сына к себе, а тот смеется, мол, правду Афина сказала, не признаешь ты меня.
А я что? Не люблю я детям врать.
Стажерка Тигрра
Наверное, все, что я думаю о местном гостеприимстве и собственном везении, отразилось у меня на лице, потому что Даймалиен ехидно усмехнулся:
– Пошли, что ли. До Замка-на-Озере отсюда почти два дня пути. Да обратно до болот. Успеешь придумать, как жабу искать.
– А если не найду?
– Найдешь, найдешь, – хмыкнул Кот. – Постепенно. Кстати, на метлу свою не надейся. В Хушбаале уже пять месяцев ведьминская магия не действует. Лучше поздно, чем никогда, – он добавил замысловатую фразу, явно нецензурного содержания. – Пошли. Нечего нам тут высиживать.
Он кивнул на тропинку, по которой вел меня леший. Что характерно, в ту же сторону… эх, надо ж было так попасться!