Бабочка на ее плече

Одувалова Анна Сергеевна

Девушка прижималась так сильно, что чувствовала каждую мышцу поджарого гибкого тела. Его руки, нежно сжимающие ягодицы, сводили с ума и заставляли желать большего. Прямо сейчас и здесь.

Рада оторвалась от упоительных губ и быстро провела языком от подбородка по шее к чуть выступающей ключице. Рванула верхнюю пуговицу на рубашке и скользнула губами ниже, с удовольствием слушая хриплое дыхание Алекса.

– Ну, нет… – Он с трудом отдышался, торопливо отступил и передал удивленной девушке чудом уцелевший бокал с шампанским. – Не здесь. – Он брезгливо обвел взглядом

крышу. – И не сейчас…

Рада разочарованно вздохнула, но в душе признала – Алекс прав и держит себя в руках однозначно лучше, чем она сама, а это как-то неправильно. Губы горели от поцелуя, а к щекам хлынул запоздалый румянец стыда. Стало неуютно, но парень подошел со спины, как ни в чем не бывало, обнял и положил подбородок на плечо, шепнув:

– Ты сводишь меня с ума. Хочу, чтобы наш первый раз был особенным… А ты хочешь?

Правдивее было бы ответить: «Я просто хочу, чтобы он был», но такая грубая откровенность обязательно нарушила бы романтическое очарование момента, поэтому Рада просто кивнула, не заботясь, заметит Алекс или нет. Он заметил и шепнул тихо, в волосы:

– Ты завтра придешь ко мне?

– Приду, – ответила девушка одними губами и улыбнулась, разглядывая звезды на ночном небе.

– Знаешь… – Рада не хотела начинать этот разговор. Он был глупым и неуместным, но молчать она тоже не могла. Весь вечер перед глазами стояли старые фотографии и картина, на которой был изображен предок Алекса.

– Что? – Парень был счастливым и безмятежным, и Рада замолчала.

– Ничего… – Она покачала головой, продолжая изучать панораму ночного города.

– Нет уж, договаривай! – Он шутливо прикусил мочку уха, заставив Раду хихикнуть.

– Помнишь, я рассказывала о девушке с картины, предположительно моей прапрабабке, на которую я похожа как две капли воды… – послушно начала она.

– Помню… – На этот раз парень вежливо слушал и не пытался читать нотации, поэтому Рада осмелела.

– Она была любовницей Александра Новослободского. Почему ты не сказал, что он твой предок и ты невероятно на него похож? Как двойник. Не знал этого? Не поверю.

– Я знал… – ответил парень после продолжительной паузы, не разжимая объятий. – Но не хотел тебе говорить, боялся, тебя это испугает…. Все же история любви прошлых Александра и Рады закончилась трагично.

– Тебя не удивляет наше сходство с ними?

– Нет. – Алекс поцеловал Раду в шею, заставив на секунду забыть о теме разговора. – Меня это совсем не удивляет. Возможно, нам судьба дает второй шанс. Тогда все было неправильно. А второму шансу не нужно удивляться, им нужно пользоваться.

– Неправильно – это как? – уточнила девушка, чувствуя, что может услышать нечто интересное.

– Не знаю, о чем пишут в книгах, но если хочешь, могу рассказать подлинную историю любви, только она очень грустная…

– Все равно, хочу послушать.

– Хорошо. – Алекс отстранился и забрал опустевший бокал из рук девушки, а спустя секунду вернулся с двумя наполненными.

– Мой предок был не самым лучшим человеком и, вероятно, сильным колдуном – этого достаточно, чтобы в городе его возненавидели, но уничтожить боялись.

Он дружил с градоначальником, вел активную меценатскую деятельность, поэтому ему просто плевали в спину.

– То есть… – Рада сделала осторожный глоток. – Получается, в документах и исследованиях написана ложь?

– Не совсем. – Алекс прошелся по крыше из стороны в сторону. – Но выдумок на страницах книг предостаточно. Согласись, кому интересно читать сухие исторические факты? Мистика, кровавые жертвы и распутство гораздо привлекательнее. Александр Новослободский был заметной и эпатажной фигурой в тихом провинциальном городе. Его влюбленность в заезжую цыганку не осталась незамеченной. А он готов был достать для нее луну с неба. Их чувства активно обсуждались городской общественностью, но Новослободскому было наплевать на слухи и домыслы, как и его вольной возлюбленной. Рада, думаю, его тоже любила, но… – Алекс замолчал. – Людская молва оказалась сильнее. Она поверила не ему, своему любимому, а слухам, и убила…

– Что? – потрясенно переспросила девушка, чувствуя, как дрожит в руке бокал с шампанским. В горле застрял комок. – Это она вырвала ему сердце?

В голове мигом вспыхнула сценка из прошлого, в которой Рада оказалась перед толпой крестьян на пороге особняка Алекса. Вот, значит, какой момент она видела… а истекающий кровью комок в руке – это сердце… К горлу подступила тошнота, голова закружилась, но девушка сделала над собой усилие и приготовилась слушать дальше.

– Видишь ли… – Алекс, видимо, не заметил, как побледнела Рада. – Даже сильный колдун беззащитен перед лицом любви. Он не ожидал предательства от нее. От кого угодно, но не от нее.

– Даже не верится, – пробормотала Рада, в то же время сознавая, что в словах Алекса очень много истины, и собственные видения говорят о том же. Это объясняло, почему цыганку уважали после смерти ее любовника. Все знали, какую жертву она принесла для города. Только вот стоило ли предавать любовь?

– А сила? – удивилась Рада, – сила откуда? Она не имеет отношения к этой истории?

– Косвенное. Твоя прапрабабка была ведьмой, и очень могущественной, иначе ей никогда бы не удалось справиться с Александром. Если бы не сила, если бы не чувство долга, тогда бы эта история могла закончиться иначе…

– Ты считаешь, что Раду заморочили и на самом деле никаких ужасов не было?

– Кто знает? – Парень пожал плечами. – Это случилось много лет назад… но с тех пор я настороженно отношусь к силе. Иногда прикрываясь ею или во имя ее люди творят страшные вещи…

– Я не хочу ею обладать, – потрясенно прошептала Рада и покосилась на бабочку. Стало неприятно и жутко. Хоть девушка и понимала – бабочка на плече не имеет отношения к случившемуся много лет назад, но все равно эта сила была ей не нужна. Алекс поставил последнюю точку в сложном и запутанном деле. Теперь, узнав всю историю, девушка не хотела иметь ничего общего с силой и своими предками. И лишь где-то на периферии сознания мелькнула мысль о том, что Рада в середине девятнадцатого века, возможно, и была права, но какое это отношение имеет к происходящему сейчас?