Бабочка на штанге
Шрифт:
— Хочу мороженку с клубникой, — хмыкнул я. — Можно, возьму в морозильнике?
— Лера слопала последнюю…
— Я же говорил: клизма…
— Клим! Она — ребенок.
— А я?
Мама посмеялась и снова потрепала мой затылок.
— Мур-р… — отозвался я. И внутри у меня вдруг будто заиграла флейта — ту мелодию, которую сегодня я слышал на выставке кукол…
Насчет нетребовательности
Вот горный велик хорошо бы заиметь! Но… чего прыгать в мечтах выше головы, он стоит, как мотоцикл. И к тому же такой велосипед накладывает определенные обязанности. Надо показывать себя на треке в цирковом сквере, где всякие трамплины, крутые въезды, серпантины. А я… ну, ведь сказано, что не храбрец. Так что пусть уж пока будет старенький «Орленок», я у него до отказа поднял седло и руль…
А вот чего мне хотелось по-настоящему, так это чтобы папа не тянул с покупкой «Мазды». Наплевать, что не новая! Лишь бы скорее в путешествие! Мы давно задумали: как появится машина — сразу в Крым! Папа так умел рассказывать про Черное море, про Севастополь! Он там жил, когда учился в начальной школе, и сейчас любил говорить, что нет лучшего города на Земле…
Я считал, что путешествия — самое замечательное дело в жизни. И я уже успел побывать с родителями и Леркой в разных местах. Даже за границей, в Чехии (от Праги я просто обалдел). А еще мы ездили (только не на машине, а поездом) на Байкал, летали в Питер, в Москву и в Нижний Новгород, к папиным друзьям. Там тоже было здорово. Я только огорчился, что Волга шире нашей Туры. Но потом утешил себя: Волга впадает всего лишь в Каспийское море, а Тура — через разные реки — в Карское море, которое часть Ледовитого океана… Вырасту — буду ездить по всему земному шару!
Но только… Вот мама сегодня днем сказала: «Уедешь в какие-нибудь дальние края…» Конечно, уеду. И не раз. Только не навсегда. Я буду возвращаться.
Я знал, что мой город — самый хороший, несмотря на все чудеса и небоскребы в тысячах стран…
Вермишель быстрого реагирования
Ночью погремел еще один ливень. Я осторожно встал на подоконник, приоткрыл наверху узкую форточку. Я же не нарушал маминых запретов, просто сделал щель. Чтобы опять запахло дождем и тополями. Потом свалился на тахту и заснул…
Утром улица сверкала — отмытая такая и свежая. Мои кроссовки хлопали по лужицам на асфальте — брызги кусали за ноги, а солнечные зигзаги разлетались по кюветам с одуванчиками. Впереди меня шагала тощая темно-синяя тень.
Дежурные у входа не стали придираться и цапать за плечи. Наверно, потому что без формы оказался теперь не я один. То и дело
Мама Рита оказалась здесь же, беседовала с молодым математиком Геннадием Валерьевичем.
— Здрасте, мам… Маргарита Дмитриевна. Здрасте, Геннадий Валерьич! А правда, что сейчас контрольная?
— Здрасте. А вы, юноша, не знали?
— Знал, но надеялся: вдруг вы передумаете?
— Увы, это не я, а гороно. Судьба неумолима, друг мой, — посочувствовал мне Валерьич. И опять повернулся к маме Рите: — Какие они сегодня у вас разноцветные…
— Да… Вчера я необдуманно выпустила джинна из бутылки.
— Нормальных детей выпустили. А то похожи на официантов из «Метропля»…
— Но ведь форма дисциплинирует!
— Боже мой, какой ду… душевно тупой теоретик пустил в обиход эту фразу! Каждому свое! Солдаты должны выглядеть, как солдаты, милиция, как милиция, а дети, как дети… Ох, как мы в наше время ненавидели синюю робу с оловянными пуговицами и клеенчатыми нашлепками на рукавах!..
«Хороший мужик, — подумал я. — Но если не решу уравнения, двойку все равно вклепает. Он, как и мы, жертва системы…»
А Чибиса не было. Ни в коридоре, ни в кабинете. Лишь перед самым звонком он появился в дверях. С бинтом на щиколотке. Я — к нему.
— Что с тобой?
Он чуть прихрамывал.
— Симулировал растяжение связок. А то тетя Ага бдительно следит, чтобы я выполнял весь комплекс утренних упражнений. Обрыдло…
— Тяжкая у тебя жизнь…
— Да не-е! Вполне нормальная… Книжку принес?
Я вытащил из рюкзака сочинение Мичио Накамуры. Моя постоянная соседка Лелька Ермакова понимающе сказала:
— Садитесь вместе, если у вас какие-то дела. Я пересяду к Светлане Баковой, она одна…
— Хитрая! А у кого я спишу контрольную?
Я не однажды сдувал у Лельки математику, потому что был туп в расчетах и формулах, как «перезрелый кочан».
Белобрысая добродушная Лелька покачала зелеными сережками:
— Про параллельные миры читаешь, а простые правила по математике не можешь выучить.
— Ну и что? Великий Эйнштейн придумал теорию относительности, а простых формул тоже не помнил. Говорил, что на то есть справочники!
— Ты разве уже Эйнштейн?
— А ты не знала?!
Контрольная оказалась нетрудная. В задачке по определению вероятности я разобрался сам, а кое-что специально для меня решила Лелька (вообще-то у нее был другой вариант). Короче говоря, обошлось.