Бабочка на запястье
Шрифт:
Ой, Ева, гордости в тебе ни на грамм.
— Значит, все решила?
Потом обязательно наступит откат, но сегодня острая необходимость как дышать и не думать о смерти. Не могу оставаться одна. Взять от него это ощущение безопасности. Вакцинироваться от страха по полной.
Раз пришел, значит тоже, в этом нуждается. Иначе, зачем еще? Хотел бы отговорить завел разговор. Но он молчит, доводя неторопливыми касаниями до особой кондиции. У меня жар и озноб одновременно. С усилием фокусируюсь, что бы понять, о чем
— Да — показываю уверенность, хотя ее я уже не испытываю.
Мне очень многому надо учиться. Например, не показывать мужчине, который вызывает такие эмоции, свой интерес. Но куда там, глаз не могу оторвать. В сумраке Вавилов выглядит особенно возбуждающим. Еще и в роли вора. Притягателен до чертиков. Аморальный подонок еле сдерживаюсь, чтобы не простонать это вслух.
— Два против одного. Приму этот выбор большинства — почти не слушаю, впитывая надавливания его пальцев на обнаженные участки кожи.
— Тебе говорили, что ты слишком покладистый — моя критика явно не колкая, но может, обидится и отойдет хоть на сантиметр.
— Не обольщайся, это все ради дела. На ножах наломаем дров еще больше. А их итак, если поджечь, костер в Лондоне будет видно.
Делаю несколько робких шагов назад, увлекая его за собой. Он поддается, примеряясь к моим движениям. Следует, легонько стискивая шелковую ткань на бедрах.
Снова не отрываясь, скольжу по нему глазами и теряю свою инициативу. Дамир подцепив за попу, усаживает на себя и прижимает к стене. Я зарываюсь носом ему в грудь, не рассчитав очень шумно втягиваю носом одуряющий запах с его одежды.
— Что ты делаешь? — коварно играет губами по впадинке под ушком.
— Дышу… ты… мое лекарство от страха, — совсем разомлев, говорю с придыханием, как есть без цензуры.
— Это не лекарство, Ева, это болезнь. — от его слов и отчаяния в голосе, захлестывает горечь. Вдруг накрывает неловкостью.
Я для него — болезнь. А он — мое лекарство. Как-то не сходится. На секунду оторопев, застываю и не отвечаю на влажные поцелуи по ложбинке груди. Он отрывается.
— Что не так?
— Все не так — улыбка у него только на губах, если бы было больше света, а так я не могу разглядеть оттенок эмоции.
— Не спорю, но по — другому уже не будет. Все еще без обязательств. Если согласна, давай проведем эту ночь вместе. Не о чем друг друга не спрашивая.
— А завтра?
— Сделаем вид, что ничего не было. Ты выполняешь свою часть, я свою и на этом расходимся. — слова оседают с приторно горьким осадком. Внутренне я протестую, а вот тело живет своей жизнью.
Я же ни о чем серьезном и не думала?
— Заманчивое предложение — высказываю с легкостью. Напоказ. Чтобы не оставить сомнений.
Взгляд Дамра выдает напряжение. Хочет еще что-то сказать, потом молча усмехается.
Он понял, что я вру? Нет, показалось,
— Кровать там — делаю усилие над собой, соскальзываю с него и ровным шагом направляюсь в спальню. Клокотание за ребрами просто ядерное.
Я контролирую. Я все контролирую. У нас просто секс. Чтобы не быть сегодня одной.
Глубокая тяжка воздуха и легкие распирает от объема, а дышать всетаки нечем. Дамир наблюдает, стоит и ждет от меня каких- то действий. Словно дает фору, или возможность одуматься.
Не хочу думать. Хочу его. Сейчас. До рассвета. Не важно. Пусть останется. Нестерпимо рвусь на части, от желания задать кучу вопросов, но боюсь, оттолкнуть этим.
Медленно сбрасываю бретели и комбинация утекает по ногам, оставляя тревожный след. На мне только трусики и покрывало волос на спине. Лампочка загорается, освещая комнату. Жмурюсь ненадолго от перепада.
— Зачем? — спрашиваю не поворачиваясь.
Дамир оставляет без ответа, подходит сзади. Предательская слабость растекается в теле, не нахожу сил, чтобы повернуться и заглянуть в его глаза. Эмоциональная встряска рассекает крупной дрожью по телу.
— Бельчонок, я чувствую как ты дрожишь. Можешь подышать, разрешаю — разворачивает к себе наклоняет голову — Давай на счет три. Вдыхаем воздух на двоих.
Делаю глоток своего элитного кислорода, Дамир повторяет, так же двигаясь носом по моей ключице.
— Реально помогает, — улыбается, — Хочешь, скажу, что написано на тату?
Киваю полностью в плену его низкого голоса, он стягивает свитер и заставляет себя обнять. Руки по памяти очерчивают линии текста у него спине.
— Это притча, о человеке который бежал без цели.
— И что с ним случилось?
— Он никуда не пришел в конце, — сталь его глаз затягивается сакральным смыслом. Я понимаю, что надпись не просто для понтов, в ней скрыто что-то личное.
— А какая у тебя цель?
— Сделать так, чтобы ты завтра не пострадала — приближается, соединяя лица в двух точках.
Произнесенная фраза остается на моих губах. Как поцелуй, которого не случится. И который я никогда не выкурю.
Значит, теперь для него это цель, а к ним он относится больше чем ответственно. Пусть хоть так, но я имею для Дамира ценность.
Оставляю все сомнения, им здесь не место. Притяжение такое сильное, что оторваться невозможно.
Как хорошо, что я держусь за его плечи. Ноги начинают подкашиваться
— Ева, хочу тебя просто безумно — его ладони движутся вниз, спуская трусики и нанося ожог, неимоверно чувствительной коже на ягодицах.
— И я тебя — признаюсь в ответ.
Нетерпеливо расстегиваю пряжку на ремне. Дамир дает мне полную свободу. Я глажу его твердый живот, проводя пальцами по очертаниям сфинкса. От этого сама воспламеняюсь еще больше.