Бабочка под стеклом
Шрифт:
– Мелкая, - проворчала Даша с усталым вздохом. – Может, и мелкая, но сравнивать тебя с дядей Димой уже научилась. И не в твою пользу, я тебе скажу.
– Ты зачем мне это говоришь?
– Зачем? – Даша к нему повернулась. – Да потому что мне не нравится то, что происходит в последнее время. Ты как с ума сошёл!
– Неужели?
– Прекрати отвечать вопросом на вопрос. Ты думаешь, я ничего не замечаю? Ты теперь без конца говоришь о своей бывшей жене. Ты ей звонишь, тебе интересно где она и с кем она. И не понимаешь, что она с другим мужчиной, и твои звонки, скорее
– Это ты так решила?
Она от возмущения даже вскочила.
– А тебя это, как посмотрю, беспокоит?
– Конечно, меня это беспокоит! – повысил он голос. – Этот мужик неизвестно откуда взялся, и теперь имеет огромное влияние на моих детей! Ты что, не замечаешь?
– Всё я замечаю. И замечаю, что тебя это не просто беспокоит, тебя это злит! Что у твоей бывшей кто-то появился. Ревнуешь, да?
Игорь бутылку пива на стол поставил, и зло на Дашу глянул.
– А ты этого добиваешься своим разговором, чтобы я заревновал?
– Не сваливай всё на меня! Это ты у нас всегда отказываешься замечать очевидные вещи, а не я! Сколько раз я просила тебя поговорить с Антоном, а ты мне что в ответ говорил? Этого не может быть, – передразнила она его. – А как он себя во всей красе показал, так ты за голову схватился? А раньше ты о чём думал?
– Ладно, - он отмахнулся от неё, - это мой сын. Я всё решу.
Даша кивнула, стараясь перевести дыхание.
– Решай. Решай, любимый. А до этого момента я не хочу, чтобы этот мальчишка появлялся в нашем доме. Он, может, тебе и сын, но я не обязана терпеть его хамство. Он на меня смотрит, как на грязь, а я, значит, должна ему улыбаться и котлеты ему жарить? Не дождёшься. У него отчим есть, вот пусть он его фокусы и терпит. В бассейны его записывает, за ручку водит, а я его характер терпеть не буду.
– Какой отчим? Что ты выдумываешь?
– А что, не так? – Даша усмехнулась. – Всё к этому идёт, по-моему. А вообще, он на самом деле мужик не глупый. Сколько ему времени понадобилось, чтобы твою бывшую охмурить? Вот женится на ней, а он женится, вот посмотришь, и всё получит в комплекте. И жену, которая лучше всего умеет пироги печь, и детей парочку, чтобы самому не мучиться, и Стеклова в качестве тестя. И замом быть перестанет. – Даша кивнула со знанием дела. – Умный мужик.
– А ты и рада позлорадствовать, да?
– А чего мне злорадствовать? Мне с ней делить нечего. Я надеюсь.
Они взглядами столкнулись, Игорь ещё помедлил немного, а потом пиво своё схватил и, очень аккуратно обойдя Дашу, вышел из кухни. А она ему вслед кухонное полотенце бросила.
– Сволочь ты!
Он вернулся.
– Ты просто не понимаешь. У тебя своих детей нет, и ты не понимаешь!..
– Чего это я, интересно, не понимаю? Как можно территорию делить?
– Я не делю с ней территорию, это наши общие дети! И я не хочу, чтобы их воспитывал кто-то чужой!
– Поздно спохватился, не находишь? Они только и твердят о дяде Диме. – Даша насмешливо улыбнулась. – И что ты будешь теперь делать? Мне даже интересно.
– Я сделаю, - немного зловеще проговорил Игорь. Он ушёл в комнату, и Даша услышала,
– Не просто сволочь, – проговорила она чуть слышно, - а ещё и идиот.
Войдя в дом, Дмитрий сразу прислушался. Было подозрительно тихо, и только на кухне свет горел. Он ещё с улицы заметил, что почти все окна дома тёмные, что было довольно странно, и даже в первый момент заставило его забеспокоиться. А теперь вот вошёл и замер в прихожей, принюхался зачем-то.
– Я пришёл, - не слишком громко, но достаточно для того, чтобы его услышали везде, сообщил он, и тогда уже входную дверь захлопнул. На кухне что-то задвигалось, зашумело, и ему навстречу Эля выбежала. В перепачканном чем-то тёмном платье, ещё руки о грудь и живот вытерла, и тогда уже к Грановичу кинулась, подняв руки.
– Тоша, он пришёл! – закричала она, что есть силы. Дима даже поморщился, поразившись силе её голоса, и рассмеялся. Пальто снял и взял девочку на руки. Она его за шею обняла и начала рапортовать:
– Мы дома одни, уже давно! А так темно! И на улице темно, а Тоша говорит, что я глупая, потому что боюсь. Мы ведь дома, и бояться нечего. Он кормил меня горячим хлебом с сыром и кетчупом, а мамы всё нет и нет, - в итоге свалила всю информацию в одну кучу Эля.
– Ой, тараторка, - изумился Гранович, прошёл на кухню, кинув в тёмную гостиную только один взгляд, уловив на диване небольшое движение. Но Семён лишь голову поднял, посмотрел на него одним глазом, и снова скрутился в клубок, спать. – И не горячий хлеб, а бутерброд. Повтори.
Элька тут же губы надула и отвернулась от него, как только Дима её ногами на стул поставил. А он Антону руку протянул, совершенно по-взрослому. Тот от своих тетрадок оторвался, и на рукопожатие ответил.
– Как дела? – поинтересовался Дима.
– Нормально. Нас папа привёз, часа два назад.
– А мама звонила?
– Да, сказала, чтобы мы ели то, что есть в холодильнике.
– Хорошо.
Антон концом ручки почесал в затылке.
– Хочешь, я тебе суп погрею? – предложил он. – А ты мне за это поможешь уравнения решить. А то у меня не получается.
– А мне нарисовать черепаху, - тут же влезла Эля. Голову назад закинула, чтобы на Диму посмотреть. – Ниндзю.
– Кого? – смеясь, протянул Гранович, и они вместе с Антоном рассмеялись. Затем он мальчику кивнул. – Давай суп. А я пока переоденусь. И это, свой шедевр с кетчупом мне тоже сделай!
– Горячий хлеб!
– Бутерброд, Эля.
– Когда ты только научишься? – фыркнул Антон, за что получил от сестры ощутимый тычок.
– Сам ты глупый!
На запах из гостиной появился заспанный Семён. Ему перепал кусок сыра, он его съел, а потом улёгся прямо у своей миски, довольно щурясь. Дима ел суп и внимательно наблюдал за тем, что Антон в тетради пишет, иногда подсказывая или указывая на ошибки. Эля тоже заинтересовалась, почти легла на стол, чтобы поближе к ним быть, и смотрела, что делает брат.