Бабочки на крутых ступенях
Шрифт:
– Они живы, сейчас прячутся в лесу.
Факел в руке старухи погас.
– Я сейчас зажгу факел, – сказала старая рабыня.
– Не надо света. Никто не должен меня здесь видеть и знать, что я посетила свой дом. Скоро я его покину.
– Правильно, хозяйка! Тебе не стоит здесь задерживаться. Некоторые рабы и слуги готовы выдать тебя за вознаграждение, которое посулил всем нам жрец Чимолли, – призналась старуха. – Но я никогда не предам тебя, добрая Китлалполь!
– Накорми меня и дай одежду, в которой меня никто не узнает, – попросила Китлалполь.
– Проходи,
Коаксок проводила Китлалполь в её комнату, а затем принесла еду. При тусклом свете, исходившем от небольшого светильника, Китлалполь села на каменную лежанку, съела две маисовые лепёшки и запила их водой из чашки, на дне которой был мелкий песок.
– Сейчас я тебе принесу куэйтль, уипиль и кечкемитль, которые ты мне подарила в прошлом году. Я их так ни разу и не надела. Я ведь ещё тогда говорила тебе, что такую богатую одежду не пристало надевать старой рабыне. Меня бы побили палками, выйди я в ней на улицу. Я берегла её для домашнего праздника. Всё думала, что мы дождёмся счастливого дня, когда ты родишь Текалотлю ребёнка. Да вот только так и не дождались, – проговорила Коаксок.
– Так и не послали Боги нам с Текалотлем детей. Впрочем, теперь это даже хорошо. Незавидная судьба ожидает детей опальных знатных ацтеков, – сказала Китлалполь.
– Я сейчас схожу за хорошей одеждой. Она должна тебе подойти, – пообещала Коаксок.
– Не надо. Мне не нужна хорошая одежда.
– Но на тебе такие грязные куэйтль и уипиль!
– Не суетись, Коаксок. Я не собираюсь щеголять перед горожанами в красивом наряде. Мне важно, чтобы днём меня не узнали на улицах Миштлиалтепетля. А мне надо завтра добраться до храма Кетцалькоатля.
– Не лучше ли пройти туда под покровом ночи?
– Ночью идти в центр города ещё опаснее, чем днём. Слишком много стражников ходит по ночному городу. Они могут схватить меня, заметив на пустынной улице. А днём можно затеряться в толпе.
– Вот что я придумала: надень мою старую одежду и возьми в руку клюку. Набрось на плечи мою рваную накидку поверх посеревшей от частых стирок сорочки и юбки. Так ты будешь похожа на старуху. Мы с тобой одного роста. Тебе подойдёт моя одежда. Правда, тебе придётся немного сгорбиться и научиться шаркать ногами. Возьми с собой клюку и корзину, будто ты собралась идти на рынок. В такой одежде ты можешь днём спокойно ходить по городу. На тебя никто не обратит внимания.
– Я так и поступлю. Неси свою одежду.
– Вот только старые рабыни не носят головных уборов, а твои волосы не похожи на волосы древней старухи – они чёрные и пышные, – проговорила старуха и, пристально посмотрев на Китлалполь, сказала:
– В твоих волосах появились седые пряди. Ты пережила большое горе, хозяйка.
– Моего мужа подло убили. Змеи не могли просто так заползти в гостевой дворец. Текалотля убили по указанию верховного
– Понимаю, хозяйка. Только не произноси эти слова громко. Иначе тебе не сносить головы.
– Ты не добавила: моей поседевшей головы, – грустно произнесла Китлалполь.
– Не расстраивайся. Ты молода и красива. Седые пряди не сделают тебя дурнушкой.
– Что ж, возможно сами Боги посеребрили мои волосы. Ведь теперь мне будет легче притвориться старухой.
– Тебе надо отдохнуть. Поспи, Китлалполь. Я разбужу тебя, как только забрезжит рассвет.
– Спасибо, Коаксок!
– Знай, хозяйка, что я до последнего своего вздоха буду помогать тебе, – пообещала старуха.
Дунув на пламя светильника, Коаксок вышла из погрузившейся во тьму комнаты. Уставшая Китлалполь вытянулась на лежанке, и провалилась в глубокий сон.
Ранним утром её разбудила Коаксок:
– Просыпайся, хозяйка!
– Это ты, Коаксок? Мне сейчас приснился удивительный сон, – растерянно проговорила Китлалполь, усаживаясь на край лежанки. – Во сне я разговаривала и обнимала Текалотля, а потом на нас набросились ягуары и налетели орлы. Они оттащили от меня несчастного Текалотля и стали рвать его когтями и клювами. А потом я увидела, что это был уже не Текалотль, а Олонтетль – жрец Кетцалькоатля. Он был весь в крови! Это было ужасно! Что означает этот сон, Коаксок, как ты думаешь?
– Наверно, Олонтетлю угрожают воины-ягуары и воины-орлы. Кстати, об этом жреце в городе говорят с презрением или со смехом.
– Вот как? – грустно проговорила Китлалполь. – За что же так плохо относятся к этому жрецу?
– Его считают трусливым человеком.
– Олонтетль не трус! – воскликнула Китлалполь.
– Не кричи, хозяйка. Дом полон ушей. Люди считают его трусом, потому что он боится вырезать сердца у живых людей. Он перестал приносить достойные жертвы Кетцалькоатлю и теперь поджаривает бабочек.
– Но ведь Олонтетль перестал убивать людей вовсе не из-за трусости. Просто он добрый человек.
– В это веришь только ты, Китлалполь. Однако большинство горожан считает иначе.
– Это всё из-за Чимолли. Это он настраивает людей против Олонтетля!
– Горожан не надо настраивать против этого жреца. Простые люди сами возмущены тем, что алтарь в храме Кетцалькоатля давно не орошала человеческая кровь. Великому Богу нужна кровь, а Олонтетль не даёт ему напиться и набраться сил.
– Пернатому Змею не нужна человеческая кровь! – воскликнула Китлалполь. – Пернатый Змей никогда не требовал для себя жертв.
– Никто этого не знает, кроме жрецов, а те уверяют, что Кетцалькоатль так же, как и остальные Боги, с нетерпением ждёт человеческой крови.
– Похоже, в этом городе ничего нельзя изменить, – прошептала Китлалполь.
– И не надо ничего менять. Не губи свою жизнь! Такие люди, как Текалотль и Олонтетль порой рождаются на земле. Они восстают против жестоких порядков, однако это не приносит счастья ни им, ни их близким.