Бабочки в цифровом музее
Шрифт:
Впервые она так долго и неотрывно разглядывала лицо Юрия Дмитриевича. Он и сейчас показался ей почти красивым, несмотря на заметные морщины у переносицы и подбородка. Вспотевшая прядь волос с макушки сдвинулась набок, обнажив глубокие залысины. Зато глаза оставались почти такими же, какие сохранились в её воображении со школьных лет: карие, с лёгким блеском и едва уловимой ироничностью. Полина отвела взгляд, но через секунду снова посмотрела на его губы… Губы, которые так и не раскрылись ей навстречу час назад во время сеанса психодрамы.
И невольно приоткрылся
Сидеть молча вдвоём было неловко, но учитель размахивал вёслами без слов. Полина отвела взгляд от визави: вокруг зеркальная поверхность озера отражала прояснившееся лазурное небо, столь редкое в этих широтах. Солнце медленно опускалось, цепляясь за верхушки сосен на другом берегу озера, – лучи слепили Полине глаза сквозь просветы ветвей.
– Юрий Дмитриевич, вы только посмотрите, какая красота! И солнце как живое, подглядывает за нами!
Мужчина не отвечал, продолжая сосредоточенно загребать вёслами.
– А можно я вас сфотаю? – решилась Полина и достала смартфон из дорожной сумочки с ремешком, перекинутым через плечо. Прицелилась глазком фотокамеры на своего матроса. – Улыбнитесь!
Юрий Дмитриевич чуть раздвинул губы, будто аутист, избегающий общения. Однако аутисты не ходят в распахнутых на груди ярких рубашках! Молодая женщина, вертя телефоном так и этак, нажимала кнопки съёмки, затем навела камеру на себя и сделала селфи. Она не предложила сфотаться вдвоём, да и раздельное расположение их в шлюпке было неудобным для такой фотосессии. Убрав телефон в сумочку, попросила:
– Юрий Дмитриевич, давайте поменяемся местами. Я хочу попробовать погрести.
– А ты умеешь?
– Не знаю, когда-то пробовала.
– Ну давай поменяемся.
Они одновременно встали боком по ходу движения, лицом друг к другу, и лодка покачнулась. Импульсивно обнялись и стояли так, едва удерживая равновесие на покачивающейся с борта на борт шлюпке. В какой-то момент физик, подшучивая над страхом Полины, нарочито качнул лодку ногами – Полина вскрикнула, зажмурив глаза. Юрий Дмитриевич рассмеялся, аккуратно усадил Полину на скамейку с вёслами и сел рядом сам.
– Давай вместе вёслами поработаем. Бери левое весло, а я правым буду загребать.
Через минуту-другую у них стали получаться слаженные движения вёслами, и лодка заскользила в противоположную от пансионата сторону. Вскоре достигли другого берега. Пришвартовались, закинув цепь, приваренную к носу шлюпки, на торчащую из воды корягу. Теперь лишь зелёная ряска мелководья отделяла озеро от пологого склона, поросшего осинами и берёзками. На верхней кромке склона лепились домики какой-то турбазы.
Юрий Дмитриевич огляделся по
– Кажется, мы вломились в чужой монастырь! – пошутил учитель.
Полина не обрадовалась признакам жизни: за те четверть часа, что они плыли в шлюпке по озеру, она погрузилась в состояние «наедине с мужчиной», и теперь трудно было снова настраиваться на присутствие других людей. На эту часть берега солнце не попадало, и Полина ощутила зябкость наступающего вечера. Как-то она легкомысленно одета: в джинсах, но топик без рукавов!
– Как солнце уходит, так уже будто и не лето. Чувствуете, как на этом берегу прохладно? И ветер поднялся. – Полина обхватила себя руками, пытаясь согреться.
– У воды всегда так в сумерках. Сейчас высадимся на берег, разомнёмся и сразу разогреемся! – Юрий Дмитриевич спрыгнул с лодки и тотчас по щиколотки увяз в прибрежном болотце.
Сделал шаг-другой – грязь хоть и чавкала под ногами, но вглубь не тянула. Юрий Дмитриевич вернулся к лодке, протянул руки к Полине:
– Не бойся, иди сюда, я помогу.
Полина остановилась на носовой банке шлюпки, с опаской глядя вниз. Учитель обхватил её ноги под коленями и, чуть откинувшись назад, принял на себя вес молодой женщины. Полина придерживалась за плечи своего спасителя. Вытаскивая поочерёдно увязающие в топком болотце ноги, учитель двинулся со своей ношей к сухому пятачку. Наконец опустил девушку на прибрежную тропинку и с облегчением выдохнул.
Не успели путники разжать объятия, как услышали голос:
– Вот так сюрприз! Батя!
Оба повернулись на голос: рядом стоял длинноногий худощавый парень – на вид лет тридцати – в рабочем комбинезоне и, как показалось Полине поначалу, с испачканным сажей лицом. Но подойдя ближе, она поняла, что это не сажа, а модная трёхдневная небритость затемняла его подбородок и щёки. За спиной свисали тёмные волосы, увязанные в хвост.
Юрий Дмитриевич торопливо отдалился от Полины, пытаясь скрыть смущение, заговорил громко:
– Привет, сынок! Ты здесь работаешь, что ли? Баньку топишь? Кстати, знакомься: Полина, моя бывшая ученица! – И, отступив ещё на шаг от спутницы, представил ей парня: – Это Фёдор, сын.
Рабочий скривил губы в ядовитой усмешке, резво достал из кармана штанов смартфон и быстрым движением сделал фото отца и его женщины со словами:
– Семейный портрет! Не возражаете?
Полина кивнула и натужно улыбнулась. Юрий Дмитриевич не обратил внимания на выходку сына и миролюбиво спросил:
– Сынок, может, пустишь нас погреться, чайку попить?
– Баня для помывки не готова. Я пока лишь дымоход печи проверял, чуть протопил, но вода едва тёплая. Чайник мы тоже в бане не оставляем. Раз было: подростки взломали и украли весь скарб.
Парень явно не отличался гостеприимством: смотрел на родителя с его женщиной крысёнышем.
Полина разгадала его эмоции, когда Фёдор задал отцу новый вопрос:
– Ты с матерью разговаривал?
– Разговаривал о чём? У вас какие-то дела ко мне?