Бабочки в жерновах
Шрифт:
– И ты готова действительно отказаться от всего этого? – тихо спросил Хил, когда они, дрожащие и оглушенные, лежали рядом.
– Нет, - вздохнула она, - Но я готова рискнуть.
А вот спрашивать: «А ты готов?» Фрэн не решилась. Ветеран двух войн отлично знал, что такое настоящий риск.
– Хорошо. Тогда пойдем к доктору Хамнету.
– Заодно посмотрим на улов дамы Тенар поближе, - оживилась Тэранс-младшая.
– Ты любопытная, как кошка.
– Муррр!
Она грациозно потянулась всем телом, заставив Хила снова пожалеть о том, что времени у них действительно
Глава 5
Как и большинство эспитцев, доктор Хамнет не мог похвастаться достатком. Даже совмещая врачебную практику с обязанностями аптекаря, ему приходилось экономить. Много ли заработаешь на истерии Мерерид Тэранс и мигренях Элисона Рэджиса? Сезонные простуды и периодическое похмелье не в счет. Островитяне жили на свежем воздухе, умеренно занимались физическим трудом, а потому хворали гораздо реже, чем обитатели городов, где смог, грязь и скопление микробов. Доктор, разменяв шестой десяток, и сам не жаловался на здоровье. Даже унаследованная от родителя подагра и та отступила перед скудностью лекарского бюджета, который не позволял Исилу злоупотреблять мясом и вином. В одном не мог отказать себе добрый эспитский доктор – в дорогих сигарах. Ради нескольких глотков ароматного дыма прирожденный жизнелюб добровольно обрекал себя на жизнь аскета. А вожделенные сигары попадали на Эспит с помощью Берта Балгайра.
– Нет, вы это видели? – возмущенно бухтел Исил, кивая на окно эмиссариата. – Ей давно пора выписать успокоительное.
Доктора можно понять - сигары были так близко, а их стерегла злющая Овчарка.
– Я заплатил Берту вперед, понимаешь, - пояснил доктор целиком и полностью разделяющему его скорбь Рэджису. – У меня нет сейчас лишней двадцатки на штраф! Эта с-с-су…эмиссарша доведет меня до инфаркта.
Высокий и поджарый, похожий на тренированного гончего пса, Исил Хамнет менее всего претендовал на роль жертвы, павшей от разрыва сердца.
– Поторгуйся с ней, - предложила умиротворенная Фрэн.
Она развлекала себя самым что ни есть женским способом – за неимением духов, нюхала ароматические масла.
– Лучше будет надавить на самого Берта. Клиенты не виноваты, что наш Бертик снова не угодил Скайре в постели.
– Хил! – возмутилась ведьма.
– Что? Плохо бабу свою ублажил, а мы должны платить лишнего? Вот еще!
– Ты мог бы выразиться как-нибудь деликатнее, что ли.
Армейская служба наложила на характер Рэджиса неизгладимый отпечаток.
– Деликатнее? Могу, - ветеран уже открыл рот, чтобы полнее, сочнее и ярче выразить свою мысль, но вовремя заметил, что через дорогу прямо в дом к доктору идут задержанные Лив мужчина и девушка. – О! Вот и познакомимся. Фрэн, оторвись от вонючек!
И прямо на глазах из угрюмого желчного солдафона превратился в радушного островитянина.
– А девочка ничего так, а? – подмигнул
– Мерерид натравлю, - процедила ведьма, продолжая радостно улыбаться уже входившим в приемную гостям.
Не сказать, чтобы Верэн Раинер впервые увидела настоящего дипломированного доктора. Из тех, что берут за прием столько, что дешевле помереть, похоронить и справить достойные поминки. В конце концов, она первой среди женского населения Озанна сделала себе прививку от скотьей язвы. Но мурранский лекарь такой волны смущения, как доктор Хамнет, у девушки не вызывал. Одно дело пожилой скучный толстячок в очках, а другое - моложавый стройный господин, которому лучики-морщины и густая седина в коротко стриженых волосах только добавляли импозантности.
«Что за остров такой? Тут все мужики, как на подбор! Всяк на свой лад хорош, конечно, но до чего же приятные и обходительные», - размышляла Верэн, переводя взгляд с доктора на его посетителя - светловолосого, слегка небритого господина средних лет в потертой серой куртке имперского пехотинца. У папаши Раинера такая же была, трофейная, снятая с мертвеца где-то в поле между Огастином и Сурри.
– Называйте меня Хил, - весело сказал бывший враг мурранской республики и сжал пальчики Верэн в ладони – сильной и теплой, покрытой твердокаменными мозолями.
– А меня – Фрэн.
Если бы змеи умели говорить, то у них был бы именно такой голос – тихий, шелестящий, струящийся, чуть прохладный, но таящий угрозу. Волосы темноглазой Фрэн извивались тугими кольцами, не сдерживаемые ни шляпкой, ни косынкой. А по губам змеилась улыбочка.
– Оч-чень приятно, - пролепетала хадрийка и смутилась едва ли не до немоты под ледяным взглядом новой знакомой.
– Пройдемте в смотровую, - церемонно пригласил доктор, спасая Верэн от самовозгорания. Щеки её уже полыхали изнутри, словно перцем натертые.
В чистенькой комнатке всё было либо зеленым в тон врачебному халату, либо металлическим и эмалированным, как в самой настоящей больничной палате. И еще эти поблескивающие в круглом лотке зловещего вида инструменты… Брррр!
– Присаживайтесь, сударыня. Вот стул. Вас зовут…э…
– Верэн.
Но симпатичный доктор продолжал глядеть на девушку испытующе, словно ждал еще чего-то, прежде чем записать в бланк.
– Верэн Раинер. Имя пишется через «э», а фамилия - через «е».
– Да, да, я понял. Как вы себя чувствуете, госпожа Раинер?
– Хорошо. Я – здорова.
Но на слово эспитский лекарь не верил, а потому сначала попросил показать ему горло, затем оттянул нижние веки, убедившись в отсутствии признаков желтухи. Посчитал пульс, попросил разрешения посмотреть в уши, касаясь легко и почти невесомо.
– Расстегните блузку и покажите мне кожу в области декольте. Замечательно. Теперь я прослушаю ваши легкие.
– Трубочкой?
– Именно, юная госпожа. Дышите глубже. Дышите.
От коротких волос наклонившегося доктора так приятно пахло лавандой и розмарином, что больше всего хотелось именно дышать.