Бабочки в жерновах
Шрифт:
«О, Великая Мельница! Я ревную? Нет! Нет?»
На Эспите мудрено не запутаться в собственных чувствах. Здесь все с ног на голову поставлено.
– Я ведь не отступлюсь, Писарь, - сдержанно пригрозила Лив.
– И не сомневался никогда. Но и мы на попятную не пойдем, не рассчитывай.
Но Ланса Лэйгина они не видели в упор, будто тот стал прозрачным. И эти двое смотрят сквозь него на просвет, как через бокал тонкого стекла. А что? Аналогия вполне уместна, и даже вино внутри. Которое, кстати, почти сразу ударило в голову, мысли тут же разлетелись.
– Где Верэн?
– Да оставь ты её в покое, наконец! Ничего с девчонкой не случится! – вскипела Лив Тенар, дергая Ланса за рукав. – Не вертись!
«Да, да, конечно! Чтобы вы принесли в жертву девственницу? Как бы ни так!»
Богам, древним забытым ныне богам угодна девушка, еще не успевшая познать мужчину. Такая, как Верэн Раинер. Её выделили, одев в специальный наряд, всячески обхаживают, задабривают, угощают. Не нужно заканчивать саломийский университет, чтобы понимать значение этих знаков внимания.
– Какое тебе дело до глупой куколки? Зачем она тебе? – проклятый Гаральт-Писарь будто мысли читал. Хотя, кто их тут знает? Может, и читают. Напоют своим отравленным вином, а потом…
Губы и язык у Ланса совершенно онемели.
– Опя-ть?
– Что опять? – ласково переспросил почтмейстер.
– Снова отравили?
«Враги! Враги! Отравители! Убийцы!»
– Обижаешь, - прошипел… нет, прогудел, как шмель, коварный островитянин. – Просто вино, обычное вино.
«Расскажи кому-нибудь другому!» - мысленно охнул Ланс, когда линия горизонта плавно качнулась из стороны в сторону. Но он не упал. Так, пошатнулся слегка.
Амандин Лэйгин, до того как столь несчастливо выйти замуж, профессионально музицировала. Да и потом, уже отягощенная мужем и сыном, иногда забывала, какой тяжкой ношей обременена, и садилась за инструмент. Однажды ей взбрело в голову дать Лансу музыкальное образование. Затея, как и все прочие придумки, с треском провалилась. Еще бы вышло по-другому, если у мальчишки не было ни слуха, ни желания. Но в музыкальных темпах Ланс разбирался. Да и Музыка – эта прекрасная кузина Времени, осталась с ним на вечные времена, поселившись в сердце где-то неподалеку от Археологии.
Для Лэйгина после рюмки эспитского «просто вина» темп исполняемой островитянами « пьесы» от «очень умеренно» почти сразу перешел к «оживленно».
Бодрость внесла госпожа Танта. Блондинка буквально оторвала Ланса от почтмейстера и увлекла его в кусты сирени. Но, как почти тут же стало понятно, вовсе не для того, чтобы воспользоваться слабостью одинокого мужчины и овладеть его телом.
– Расскажи мне о земле Калитар, Чужак, - сказала блондинка строго.
В другое время – пожалуйста, но не сейчас, когда вокруг творится что-то жуткое, а в голове шумит паровой молот. У Ланса не было сил даже удивиться напору продавщицы.
– Я немного не в форме, сударыня.
Он попытался вывернуться из крепких объятий островитянки. У Танты оказались очень цепкие пальчики.
– Это так интересно, наверное.
– Что именно?
–
– Достаточное количество.
– А в Фергине был? На родине Эвита? – допытывалась женщина.
– И не раз, - вяло похвастался Ланс.
Пышная прическа собеседницы заслоняла ему весь обзор. Он отчаянно вертел головой, стараясь не выпустить из виду одновременно и Верэн, и Лив. Занятие, чреватое косоглазием.
Если отстраниться от археологии, то ситуация, один в один повторяющая неудачную студенческую вечеринку, когда ухаживаешь за девушкой, но еще раньше друг попросил присмотреть за сестренкой-младшекурсницей. Всё кончается печально – твоя пассия уходит с другим, а подопечная малолетка умудряется напиться и лишиться невинности.
Ланса не слишком беспокоила девственность Верэн, просто девушка оставалась единственным нормальным человеком в этом «зверинце», последним звеном, связующим археолога с реальностью. А барышня просто нарывалась на неприятности.
– Эвит неразговорчив был. Такой молчун весь из себя. Ты ведь не такой, нет?
Напористая госпожа Танта приготовилась выдавить из мурранца рассказ про дальние страны. Со стороны казалось, будто они танцуют: Ланс делал шаг в сторону, блондинка повторяла его движение. Да еще и за плечи обхватила с неженской силой.
– Потом… не сегодня… я слишком много выпил… язык заплетается… - бормотал он, выжидая подходящий для побега момент.
– Ты себя плохо чувствуешь?
– Ничего, ничего, я потерплю.
– Может, водички дать?
– Нет! – решительно заявил мурранец и без всяких объяснений рванул в ближайшие кусты. И пусть приставучая блондинка думает, что хочет.
Следующим «охотником» за шкурой эспитской Овчарки оказался Хил. Скорее всего. Потому что морские и подземныеодарили «вечного» Воина такой своеобразной внешностью и манерами, что по нему не поймешь, то ли впрямь хочет тебе шею свернуть, то ли просто шутит так. В любом случае, когда отходившая на непродолжительную прогулку в кусты за дальними склепами Лив выбралась обратно на дорожку, Хил оказался у нее за спиной. А такое соседство кого угодно заставит нервничать.
– Хил, ты роли не перепутал ли? – подозрительно осведомилась Лив, обирая колючки с подола. – Вроде ты у нас всегда Воином был. Никак решил Убийцей заделаться, для разнообразия?
– Не-а, - двусмысленно ответил тот и качнулся с носков на пятки и обратно.
Стражницу пробила дрожь, несмотря на то, что денек выдался жаркий. А под рукой, как назло, ни дубинки, ни ножа…
– Руки покажи! – резко приказала она.
Объект вечного соперничества Дины и Лисэт усмехнулся и вытянул вперед ладони. Пустые. Лив отступила на шаг, примериваясь, не отпрыгнуть ли сразу влево и назад, а там через кусты, потом мимо склепа Лунэт к морю…