Бабой-Ягой нельзя родиться – ею нужно стать

Клюкович Олечка

Уже утром я проснулась от того, что солнечные лучи светили мне прямо в глаза. Хм, теперь понятно, почему предусмотрительная блондинка легла с другой стороны. Постель, на которой я лежала, была мягкой и удобной, да и объятья сна настолько уютными, что просыпаться совершенно не хотелось. Но всплывшее в памяти воспоминание о странном сне заставили меня буквально резко подпрыгнуть на кровати. При этом лежащая с другой стороны, да еще и на самом краю кровати Одетта, свалилась на пол, после чего на весь дворец раздались не самые лестные и благопристойные слова в мой адрес. Я же в ответ только ехидненько посмеивалась.

Вот она всемирная справедливость.

— Лия, ты че творишь, зараза ты эдакая? — Прошипела показавшаяся над кроватью голова подруги.

— А че сразу я-то? — Состроив невинную мордашку, ответила ей вопросом на вопрос.

— Убью! — Совершенно не прониклась моим невинным тоном. — И меня даже совесть мучать не будет.

— Да не я это! И…постой. Совесть? А она у тебя есть, что ли? И ты все это время ее скрывала? Как ты могла!?! — Патетично закончила я свое высказывание.

— Ха-ха-ха, очень смешно.

— Да не то чтобы…

— Уууу, вы достали! — Послышалось от уткнувшейся в подушку Брины. — Сейчас же только утро, какого лешего вы опять грызетесь, а?

— Она скинула меня с кровати! — Изобличающее ткнула в меня пальцем Одетта.

— Не было такого. То ты сама упала! — Начала оправдываться невинно обвиненная ведьма, ну то есть я.

— Правда?

— Стойте! И вы из-за этого не даете мне спать!?! Вы хоть осознаете, что я в последний раз вот так спала на нормально постели, когда мы еще были у Одетты дома? Поэтому лучше заткнитесь обе, иначе я вас покусаю… очень больно и крайне обидно.

Закончив эту тираду, она снова уткнулась лицом в подушку, что и было главной ее ошибкой. Так как она теперь не могла видеть, как две ехидны переглянулись с самым заговорщицким видом, вмиг позабыв, что они только что вообще-то ругались. И одна из них принялась аккуратно сползать с кровати, а другая же напротив тихонечко подниматься с пола. Эх, как же это недальновидно со стороны Брины было мирить нас таким отчаянным способом. Особенно учитывая, что одна из нас это маг воды, а мокрая постель резко перестает быть такой уж уютной. Да, и к тому же ловкость рук другой ведьмы и всё! Все края простыни привязаны к одеялу, которым укрывалась Брина, да еще и наши с Одеттой я умудрилась туда подвязать. Потом громкий всплеск и перед нами мокрый, отчаянно дрыгающийся, беспрестанно ругающийся комочек из одеял, в котором где-то там прячется подруга, обещающая нам разнообразные способы умерщвления распоясавшихся ведьм. Благодать….

После этого две не в меру развеселые подруги и одна мокрая, оттого и свирепая ведьма, бегали по комнате и громя ее в процессе сего занятия. Вследствие чего мы не сразу заметили, что в нашей комнате случилось небольшое изменение в виде застывшего в дверях эльфа. Да, мы бы и дальше не обращали на него никакого внимания, если бы Брина не поскользнулась на натекшей с нее же луже и не налетела на него при очередном вираже нашего слаженного с Одеттой дуэта. Эх, как красиво они полетели. Загляденье…. Жаль только не далеко. Ведь эльф стоял прямо возле двери.

— Кхм, Одетта, я же говорил, что твое общение с такими… — Проговорил эльф, с кряхтением поднимаясь и помогая подняться Брине. И совершенно так без намека посмотрев на меня при этих словах. — …кхм…ведьмами ни к чему хорошему не приведет.

— Че сказал? — Вот зря он

так. Потому как у Одетты очень мало по-настоящему близких ей существ, но она весьма трепетно относится к ним. И если их кто-то оскорбляет то она…

— Я сказал…

— Да, слышала я, что ты там пролепетал. Но еще раз, слышишь, еще хоть раз, сделаешь подобный намек в сторону моих друзей и я из тебя самого «святую шишку» сделаю. Ты меня понял? — Прорычала крайне злая ведьма.

— Одетта…

— Чего тебе вообще от меня надо, а? Ты чего приперся-то в такую рань?

— Так свадьба же… — Оторопевший от такого напора Кириэн.

— Какая, к кикиморам тебя занеси, свадьба?

— Наша. — Прорычал пришедший в себя эльф и неуловимым движением оказался рядом с ней. В тот же момент я почувствовала, что меня затягивает в портал. Ох, уж этот эльф. И куда нас опять понесло?

Когда же мы вышли из портала, я слегка даже поразилась и в тоже время восхитилась упорству одного конкретного эльфа. Ведь мы оказались прямо в храме, да еще и перед алтарем, возле которого стоял местный Владыка и по совместительству отец нашего будущего трупика. Если не ошибаюсь, то зовут его Китлаун оун Лэс-как-то там. И вот, кстати, лично мне никогда не была понятна эта эльфийская традиция. Зачем называть своих детей производными от имени своих родителей. Причем используют они только первые две буквы имени. Для сына от отца, а для дочери от матери. Это же не традиция, а одна сплошная путаница какая-то.

— Ты что творишь-то, имбицил ушастый? — Сразу же набросилась на него Одетта.

— Одетта… — Начал было эльф, как был прерван властным голосом.

— Сын, и вот с этой ведьмой ты решил связать свою жизнь? — Не вежливо ткнув в подругу своим пальцем Владыка.

— Да, папа. — Прошипел ответ Кириэн.

— Боги! И за что вы меня так покарали? — Полным отчаянья голосом проговорил Владыка.

— Отец? — Недоуменно позвал «женишок».

— Точно имбицил. — Тяжело вздохнув, устало выговорил Владыка. И так нам всем его жалко стало в тот момент, что прямо захотелось ему как-то помочь.

— Вы не переживает, может с годами оно еще и пройдет. — Решила подбодрить его жалостливая не в меру Брина.

— Вы, правда, так думаете? — С надеждой спросил он.

— Нет, конечно! Она просто чрезмерно жалостливая у нас. — Растоптала все надежды несчастного Владыки Одетта.

— Хм, кажется, я начинаю тебя понимать, сынок. Но…

— Отец, я сейчас не намерен выслушивать твои нотации.

— Это-то я понял, но все-таки…

— Отец!!! Просто обвенчай нас и все! — Выкрикнул Кириэн, не давай сказать своему отцу то, что было очевидно для всех присутствующих наделенных магией, ну кроме самого эльфийского «женишка».

— Прости, сын, но я не могу.

— Почему? Я что о многом тебя просил или сейчас прошу?

— Нет, просто она… — Все еще пытался достучаться до сына Владыка.

— Что?

И тут прогремел гром. Нет, ну не настоящий гром, конечно, но эффект тот же. Потому как двери храма с громкий грохотом вывалились к нам, а в проеме стоял злой как тысяча бесов[2], Гордиан, который едва ли не рыча проговорил:

— Нет, ну, это ж надо так, а? Оставил свою ведьму всего на несколько минут без присмотра, и вот нате вам, ее уже замуж пытаються выдать за другого.