Бабушка № 20948-z

Афлатуни Сухбат

Наступает время ожидания. Дни, недели. Приходит зима; первый снег ложится на махаллю, как покрывало. Урючина укрыта снегом, на нее уже не заберешься, и я любуюсь звездами из окна. Шаходат-опе все хуже, она уже не встает. Приближается Новый год, елки и апельсины.

Новый

год мы встретили неинтересно. От бабушки не было никаких вестей. Рустам переоделся Дедом Морозом, но было совсем не смешно, потому что все знали, что это Рустам. Мама зажгла бенгальские огни, но они почти не горели и только дымились — не сравнить с теми, какие бабушка привозила с Венеры. Те горели так, что соседи пожарных по ошибке вызвали.

Когда пробило двенадцать, я грустно сказал пять раз «Ура!» и пошел спать.

Утром... Утром все проснулись от крика Рустама: «Бабушка приехала!» Он стоял возле елки и сжимал водяной пистолет — такой, какой заказывал бабушке перед отъездом. Пока все разглядывали пистолет, я быстро проверил свою территорию под елкой — у каждого из нас под елкой была своя часть, куда клались подарки... Новая модель летающей тарелки! Именно такая, какую я...

— Хасан-акя! — выходила из спальни мама. — Зуля-опа мне космические духи прислала, какие я просила!

Папа стоял лохматый, в пижаме, и сжимал супербесконтактную бритву.

— Ничего не понимаю... Когда же мама прилетела? Где она?

Ни во дворе, нигде бабушки не было. Густо сыпал снег. В переулке мне показалось, сквозь снежинки, что ковыляет вдоль забора знакомая фигура.

— Бабушка!

— А? — фигура повернулась, и я разглядел лицо Шаходат-опы. — Где она? Где? Я же ее во сне видела,

как будто передо мной стоит. Просыпаюсь, а на тумбочке — космические лекарства, те самые. Одну таблетку выпила — боль как рукой сняло. Думаю, схожу к вам, узнаю...

Потом к нам приходила вся махалля. Все нашли — кто под елкой, кто на разных видных местах — все те заказы, которые взяла у них бабушка. Все было — кроме самой бабушки и ее летающей тарелки. Напрасно Шаходат-опа, выздоровев, глядела целые дни в телескоп. Напрасно мы с Рустамом установили дежурство на старой урючине, откуда все небо над нашей махаллей было видно как на ладони.

Наступила весна, урючина покрылась цветами и тихо осыпалась. Я стряхивал с коротких, как ежик, волос Рустама лепестки, а он — с моих, специально так, чтобы было немножко больно. Бабушку уже никто не ждал. Даже Шаходат-опа перестала смотреть в телескоп и переключилась на телевизор. Однажды, вернувшись из школы, я заметил мертвого барана, без шкуры, на перекладине возле бывшего курятника. Вокруг ходили люди, соседи, родственники. У всех были спокойные, деловые лица. «Опять на Байконур мусор накидали», — сказал я. Папа ничего не ответил и ушел в другую комнату. Гости сидели долго, вспоминали бабушку, ее доброту. Я подмел Байконур и ушел спать.

Лег и вспомнил, что забыл сделать одну вещь. Которую теперь делаю каждый вечер. Натянул штаны и выбежал во двор. Погода была ясной, все небо горело от звезд. Я прочитал молитву, которую сам придумал. Потом сказал:

— Бабушка, возвращайтесь! Я вас очень люблю, возвращайтесь! Я подмел Байконур! Я все хорошо подмел, посмотрите, как чисто... Ну возвращайтесь скорее, бабушка, я буду всегда подметать...